— А нам необходим великий правитель, — добавил Авденаго.
— Разумеется, необходим! — Тахар уставился на гостя с искренним удивлением. — Странно слышать, как ты, мой господин, ставишь это под сомнение.
— Я ничего не ставлю под сомнение, — возразил Авденаго. — Напротив, я это утверждаю!
— И я это утверждаю! Великий правитель был бы сейчас как нельзя более ко времени. Черная Комоти даст ему жезл для побивания врагов. Уже несколько сотен лет Черная Комоти никому не давала жезла, и враги наши процветали, а такого быть не должно.
Авденаго подумал почему-то про Денисика и с жаром кивнул:
— Вот бы их всех жезлом по голове!
— Черная Комоти знает, когда надлежит тому быть.
— Точно.
— Назначен Великий Камбай, — прибавил Тахар воодушевленно. — Лучшие соберутся в Комоти, у подножия Комоти, и там произойдет Великий Камбай.
— А ты поедешь на Великий Камбай?
— Нет, — сказал Тахар печально. — Я не лучший. И я не могу оставить карьер. Эти скоты взбунтуются или разбегутся, или другие надсмотрщики все разворуют… Я не могу поехать на Великий Камбай! Проклятье! Я не могу поехать на Великий Камбай! Не могу!
— Дурно, когда нельзя оставить дело на подчиненных, — сказал Авденаго.
— Точно.
— Скажи, Тахар, — Авденаго отпил из кувшина и передал его соседу, — что вы здесь добываете?
— Красивый облицовочный камень, — сказал Тахар и икнул. — Очень красивый. Бледно-зеленый с золотыми прожилками. Или с медными. Иногда он более темный, этот ценнее. А порой мы находим пещеры и в них — самоцветы. Медные розы, рубины. Да, рубины тоже!
— Ясно… — Авденаго посмотрел на свое кольцо.
Тахар проследил его взгляд.
— Нет, таких красивых камней мы здесь не находим.
— Понятное дело, ведь этот — из совершенно особенного места. И я добыл его с риском для жизни, — прибавил Авденаго.
Тахар недоверчиво покачал головой.
— Не было никакого риска, если рядом находился Джурич Моран.
— Джурич Моран находился рядом, но он-то и представлял главную опасность для моей жизни…
— Понимаю.
Кувшин снова перешел из рук в руки.
— А эти рабочие… которые в цепях и с тачками… не говоря уж о кайлах, молотках и лопатах, гм, да… — заговорил Авденаго, обтирая рот. — Они кто?
— Пленные.
— Понимаю, что не добровольцы. Но кто они такие?
— По большей части люди. Эльфы не выдерживают и пяти дней, а фэйри — те сразу исчезают. Не знаю уж, куда. Я с фэйри не связываюсь. Мне однажды привели, так, для смеху. Страшненькая — глаз не отвести, вся зеленая какая-то. Я ее сразу отпустил. Чтобы не связываться. Я с фэйри не связываюсь.
— Эльфов тоже сразу отпускаешь?
— Нет, этих не отпускаю. Пусть дохнут. Да их почти и не приводят. Дольше всех продержался Лутвинне.
— Кто это?
— Я о нем уже рассказывал, — напомнил тролль. — Защитник Лутвинне, хозяин приграничного замка. Я думаю, две причины было, почему он долго продержался…
Тахар растопырил два пальца.
— Во-первых, Лутвинне был наполовину человеком. А человек устроен сложнее эльфа и вполне выдерживает присутствие как абсолютного света, так и абсолютной тьмы. Человек отзывается Бездне, если ты понимаешь, о чем я. Человек догадывается о смысле Бесконечности.
— Человек так устроен, что ему периодически бывает необходимо ощущать нечто большее, нежели он сам, — объяснил Авденаго, повторяя одно из кстати вспомнившихся высказываний Николая Ивановича. — Если нельзя вверх, он глядит вниз. И всегда находит.
— Вот и я о том же, — подхватил Тахар. — Лутвинне наполовину человек, вот он и выдержал. А вторая причина, — Тахар пошевелил вторым пальцем, — заключалась в том, что его держали в городе, можно сказать, под дружеским приглядом, а не отправили ко мне на карьер. У меня-то на карьере, будь он даже на три четверти человеком, все равно больше года бы не сдюжил. Вот как я думаю.
— Ага, — сказал Авденаго. — Стало быть, это — люди. А женщины есть?
— Может быть, и есть, я не следил. Мне кого привозят, я тех к делу и приставляю.
— Ясно, — сказал Авденаго. — Скучно тебе здесь, с ними?
— Не то слово! — обрадовался Тахар. — Вот ты понимаешь!
Он быстро выхлебал побольше вина и ткнул Авденаго кувшином в бок.
— Угощайся, пока не закончилось.
— Только это и остается, — сказал Авденаго. — Раз ты не можешь поехать на Великий Камбай.
— Да я просто с ума схожу, когда об этом думаю! — заревел Тахар. — Ведь такое бывает раз в сто лет, не чаще!
— А я могу туда поехать?
— Ты? На Великий Камбай? — Тахар воззрился на Авденаго так, словно ему явили какую-то неожиданную для здешних мест драгоценность. — Да, — медленно проговорил тролль, — думаю, ты вполне можешь. Ведь ты — посланец Морана, его принадлежность, его создание, и у тебя есть твое кольцо, в котором ты носишь образ своего господина… Тебя будут рады видеть на Великом Камбае!
— А как я доберусь до Комоти?
— Я дам тебе провожатого, — расщедрился Тахар. — Комоти — красивый город. Там даже есть здание!
— Одно?
— Разумеется, и это — храм Комоти. Ты все увидишь. Я был несколько раз в Комоти, но на самой Комоти — ни разу.
— На ком?
— Комоти — это гора.
— Понятно.
— И там обитает Черная Комоти.
— Богиня?
— Она — Черная Комоти. Не называй ее богиней. Она не богиня. Она — Черная Комоти.
— Ясно, — сказал Авденаго. — В городе Комоти есть одно-единственное здание — храм Комоти, но сама Черная Комоти обитает не в городе, а в горе Комоти.
— В этом только троллю разобраться под силу, — гордо произнес Тахар. — Ты разобрался.
— Наверное, я тролль, — вздохнул Авденаго. — Моран Джурич ничего не говорил мне на сей счет. Оставил в неведении.
— Он не говорил тебе, кто ты? — поразился Тахар и медленно покачал головой. — Моран Джурич очень жесток. Он всегда был жестоким, только я никогда раньше не знал — до какой степени.
— Ничего, я привык, — утешил собеседника Авденаго.
— Все равно, он жесток, — упрямо повторил Тахар. — Как и подобает высшему троллю из Мастеров, и даже еще страшнее. Но так даже лучше. На Великом Камбае ты увидишь по-настоящему жестоких троллей. Истинных и великих! Там будут Эхуван и Нитирэн, и Тагана. Их имена рождают мурашки в моем теле.
— Кто из них победит в Великом Камбае?
— Это неизвестно, но если выбрать себе в покровители того, кто впоследствии будет побежден, то можно утратить левую руку, а может быть, и жизнь. Победители не щадят сторонников побежденных.
