— У нас все еще нет новой «подписи», — произнес он с непонятной и нехарактерной для него дрожью в голосе. — Поздно, слишком поздно — вы-то уже их заметили? — Его слова показывали, что этот вопрос он уже задал всем членам команды. И тут же, не дождавшись ответа и ничего не объясняя, полез вверх по трапу. — Не может быть, что они все-таки построили эти штуки, — бормотал он, поднимаясь, — они же не такие идиоты!
Вслед за полковником мы забрались в башню, где он тут же направился к одной из стен и, опершись руками на прозрачный купол, вперил взгляд в окружавшую нас тьму. Я не смог найти на изогнутом горизонте стратосферы ничего вообще; у Ларисы, пристально изучавшей ту же область, результат был тот же.
— Полковник? — сказала она. — Что случилось? Вы что-то выловили на датчиках?
Слейтон кивнул, и тут же с отвращением мотнул головой.
— Птичья стая — вот что они показывают. Я бы и сам в это поверил, но какие, к черту, птицы на такой высоте?
Я подвинулся ближе к нему.
— Не могли бы вы слегка посторониться, полковник? Что это, как вы думаете, вон там такое?
Слейтон снова потряс головой.
— Смерть, доктор, вот что это такое. А самое худшее — то, что я, может, сам разработал эту смерть.
Глава 32
— Мы в Пентагоне давно носились с этой идеей, — рассказывал Слейтон, ни на миг не отрывая глаз от темного, покрытого туманом горизонта позади корабля. — Мы, видите ли, долгое время пытались разрешить проблему современных средств наблюдения. За последние пятьдесят лет выход каждой новой системы электронного обнаружения провоцировал новый виток развития технологии «стелс». А когда появились компьютеры, эта гонка пошла по нарастающей. Все крупные державы искали выход из этой ситуации, то есть новое надежное решение, но не было технологии, что сделала бы возможным такой скачок. Так было принято думать в то время. На деле же зерно будущего решения было заронено годами раньше, во время наркотической войны — "полицейской акции", как нам приказали ее называть — в Эквадоре и Колумбии. И заронили это самое зерно подразделения, которыми командовал я. — Мимолетная гордость пробежала по лицу полковника, на секунду рассеяв его мрачность. — Мы стали использовать для разведки маленькие радиоуправляемые снаряды «трутень», оборудованные множеством камер и микрофонов, и эта тактика оказалась успешной. Но мы и понятия не имели, что натолкнулись на нужное решение.
— Но какое решение? — спросила Лариса. — У этих устройство нет возможностей радара или "стелс".
— Совершенно верно, — подтвердил Слейтон, коротко улыбнувшись. — Они им не нужны, в том-то вся и прелесть. Мы все так привыкли работать с информацией электронного происхождения, что забыли про базовые инструменты, которыми наделил нас Бог — наши глаза и уши. Ими и стали наши снаряды. Когда первые эксперименты прошли успешно, мы начали улучшать их аэродинамику и уменьшать размеры аудиовизуальных устройств. Мы хотели добиться не только увеличения дальности полета, но и возможности проникать почти всюду, не поднимая тревоги. После войны слухи дошли до Пентагона, и «трутни» стали стандартом. А затем, когда десять лет назад миниатюризация основных видов оружия пошла полным ходом, выпуск вооруженных «трутней» стал неизбежен. Они управляются дистанционно и абсолютно точно сбрасывают обычный и ядерный боезапас. Так это выглядело в теории. Преимущества были очевидны, — шрам Слейтона побагровел в слабом освещении оружейной башни, а интонация снова сделалась горестной, — но очевидны были и опасности. Какой-нибудь иностранный шпион в американской лаборатории мог легко украсть не только чертежи, но и сам прототип. К счастью, конструкция оказалась просто ужасной, а ее системные проблемы выглядели неразрешимыми. Проект был закрыт еще при мне. Но, судя по всему, они его возобновили.
— А может, и нет, — сказал я. — Полковник, по всему, что мы знаем, корабль с тем же успехом мог фиксировать метеоритный дождь. Или какую-нибудь космическую пыль.
Мои попытки найти альтернативное объяснение были так жалки, что Слейтон отмахнулся от них со справедливым пренебрежением.
— Покажите мне метеориты, летящие строем, курсом на перехват, доктор, и тогда я… — Внезапно черты его лица застыли и помертвели. — Там, — сказал он тихо. Я вновь вглядывался в пространство, но не увидел причины его тревоги. Но, обернувшись к Ларисе, я обнаружил, что она сконцентрировалась на том, что видел полковник: на ее лице проступили те же мрачные опасения.
— Где? — спросил я; но вместо ответа полковник лишь повернулся, приблизился к клавиатуре на консоли управления и включил корабельную громкую связь.
— Это Слейтон, — объявил он, — «трутни» сейчас в ста пятидесяти ярдах от нас. Следует передвигаться так тихо, как это возможно. Не шуметь. Разговаривать, понизив голос. Самое важное — двигатели, Жюльен, их нужно приглушить до минимума. И пусть Иона вырубит голографическую проекцию.
Безотлагательность приказов полковника побудила меня снова обшарить глазами стратосферу, я твердо вознамерился хоть краем глаза уловить таинственные изобретения, что ввели его в такое беспокойство. И я увидел то, что и завораживало, и пугало: десятки снарядов размером с баскетбольный мяч, выглядевшие так, будто вышли из фантазий Джона Прайса. У них были большие «глаза» — вскоре я понял, что это ячейки для изощренных оптических приборов. Выступы со сложными аудиодетекторами и оперенные корпуса с системой наведения лишь усиливали сходство снарядов с гигантскими насекомыми. К тому же каждый снаряд щетинился тонкими антеннами — программируемые детонаторы, пояснил Слейтон, приберегая подробные разъяснения для общего обсуждения.
— Пожалуйста, помните, — сказал он, — если не ошибаюсь, каждая из этих штук несет на себе ядерный заряд, способный обратить в пар весь корабль. Мы продолжим движение с величайшей осторожностью.
Словно отвечая Слейтону, «трутни» вдруг метнулись вперед, окружая нас. Их многочисленные пытливые глаза выглядели весьма угрожающе. Следуя указаниям полковника, корабль постепенно снижал скорость, пока не стало казаться, что мы просто-таки ползем. Как же это действовало на нервы! От страха я с трудом контролировал свой голос и все же, понизив его до шепота, задал вопрос:
— Полковник, неужели кто-то способен пустить в ход ядерное устройство на такой высоте?
Он кивнул, пристально глядя на плавающие вокруг нас снаряды.
— Полагаю, что они снабдили «трутней» рентгеновскими лазерами — они приводятся в действие с помощью ядерной энергии, и разрушительный потенциал их огромен, но выпадение заряда минимально.
— Минимально?… — прошептала Лариса.
— На их взгляд, угроза, которая исходит от нас, перевешивает все риски, — сказал Слейтон. — Даже если они до сих пор не понимают, в чем состоит эта самая угроза. Это очень характерно для машины американской национальной безопасности, — да вы, доктор, и сами об этом писали.
— Но защитит ли нас голографический проектор? — спросил я.
