Тут доктор снова завелся — насчет того, как вообще наука сможет хоть что-то узнать о таких преступниках, как Либби, если государство только и делает, что жарит их всех и вешает. В общем, дискуссия эта, равно как и прочие с нею связанные, тянулась и тянулась до тех пор, пока солнце не село за железнодорожной станцией у холма. Наконец, в несколько минут десятого, раздался стук во входную дверь в контору мистера Пиктона. Эль Ниньо распахнул ее — и вошли мистер Дэрроу и мистер Максон; первый казался удивленным, но при виде окружающей сцены обрел уверенность, второй же, похоже, как и обычно, изрядно нервничал. Формально раскланявшись, Эль Ниньо провел эту пару во внутренний кабинет, и все мы встали.
— А! Максон, Дэрроу, — промолвил мистер Пиктон. — Весьма любезно с вашей стороны прийти так поздно вечером, да еще и в воскресенье.
— Я гляжу, у вас тут целая конференция, — заметил мистер Дэрроу, оглядев всех нас и вежливо кивнув. — Что, незадача с итоговой речью, мистер Пиктон?
— С итоговой речью? — изрек мистер Пиктон, разыгрывая удивление. — О! Чтоб вас кошки съели, да вы знаете, со всеми этими сегодняшними событиями, боюсь, я напрочь позабыл о дозировке аргументов! Впрочем, я не вполне уверен, что они нам понадобятся.
Он извлек трубку и зажал ее в зубах, чрезвычайно довольный собой.
Мистер Максон — который уже не раз сталкивался с мистером Пиктоном в суде и мог сообразить, когда этот человек что-то замышляет — забеспокоился еще сильнее.
— Что такое, Пиктон? — спросил он, поплотнее вдавливая пенсне в свой тонкий нос. — Что это у вас там?
— Да что у него может быть? — хмыкнул мистер Дэрроу. — Обвинение практически покончило со своим делом, мистер Пиктон. Надеюсь, вы не совершили ошибки, приберегая что-нибудь для финального спектакля. Судье Брауну, кажется, не по душе сторонники таких методов.
— Я знаю, — ответил мистер Пиктон. — А ваш коллега Максон, кстати, знает, что я это знаю. Поэтому, что бы «у меня там» ни было, оно вполне стоит того, чтобы вызвать вас сюда сегодня вечером — не так ли, Максон?
Мистер Максон, в отличие от мистера Дэрроу, похоже, принял это заявление близко к сердцу; и довольный сим фактом мистер Пиктон взглянул на меня:
— Юный Стиви? Не сбегаете ли вниз, не попросите ли Генри привести миссис Хатч — о, прошу прощения, миссис Хантер, — из камеры?
— Уже бегу, — крикнул я, кинувшись к двери. И, выскочив наружу, услышал, как мистер Пиктон продолжил:
— Доктор, не останетесь ли здесь с нами троими? Остальные могут пока сесть в наружном кабинете — мы же, в конце концов, не хотим смущать обвиняемую…
Промчавшись по коридору, я кинулся вниз по мраморным ступеням, перескакивая через две разом, к посту охранника на входе. Подскочив туда, я, не поднимая глаз, начал было:
— Мистер Пиктон хочет…
Но тут увидел, с кем говорю. То был вовсе не Генри, а один из тех здоровых мужчин, что следили за дверями зала суда во время процесса.
— Где Генри?
Человек посмотрел на меня с кислым лицом:
— А тебе-то что, мальчик?
Я пожал плечами:
— Ничего. Зато кое-что мистеру Пиктону — у него для Генри распоряжение.
Охранник кивнул на проходу себя за спиной с еще более раздраженным видом:
— Генри внизу. Охраняет заключенную.
Я услышал эти слова; я просто кивнул в ответ и даже не задумался. Но теперь, через столько прошедших лет, мне снова и снова безумно жаль, что я так и не сообразил, что же происходит.
— Ну, — сообщил я охраннику, — мистер Пиктон хочет, чтобы он привел заключенную к нему в кабинет.
— Что, сейчас? — удивился охранник.
— Вряд ли он имел в виду следующий четверг, — буркнул я, развернулся и направился обратно к лестнице. — А на вашем месте я бы пошевеливался — они там все наготове и ждут.
— Эй! — крикнул охранник, когда я уже взбирался по ступеням. — Запомни-ка вот что: я свои деньги получаю не за выполнение приказов всяких малолеток!
Потом он развернулся и вошел в дверь у себя за спиной.
— Да ты только что выполнил один такой приказ, дубина, — пробормотал я с улыбкой, добравшись до второго этажа. — Так что снял бы штаны до побегал.
В секретарской мистера Пиктона я обнаружил Сайруса, детектив-сержантов, мистера Мура, мисс Говард и Эль Ниньо, столпившихся у закрытой дубовой двери во внутренний кабинет. Абориген сидел у Сайруса на плечах и оттуда заглядывал в приоткрытую фрамугу — шпионил за тем, что творилось у трех юристов и доктора, и пытался нашептывать сведения остальным; вот только английский его был не вполне хорош, и разобрать получалось не больше половины того, что говорилось внутри.
— Они сейчас говорят про девочку, про Клару, — шептал Эль Ниньо, когда я вошел.
— Что там о ней? — спросила мисс Говард.
— Что-то… что-то… — Эль Ниньо расстроенно покачал головой. — Сеньор доктор говорит такие вещи, что я не понимаю, — что-то про болезнь и про мать — ту, которая убийца…
— Ох, это без толку, — разочарованно проговорил мистер Мур, потом махнул мне. — Стиви, поменяйся-ка со своим другом. Я хочу знать, что там, черт побери, происходит.
Я было собрался сделать как он велел, но тут во внешнюю дверь постучали. Пока Эль Ниньо спускался с плеч Сайруса, я открыл — и оказался лицом к лицу с охранником Генри и Либби Хатч. Неделя с хвостиком в заключении нисколько не сказалась на манере этой женщины держаться — ее черное платье казалось таким же свежим, как в ту ночь, когда она сошла с поезда, — и не затуманила дьявольского блеска ее золотых глаз. Прежде я ни разу не оказывался так близко к этим глазам, никогда еще не смотрели они прямо на меня; и впечатление от них заставило меня отступать, медленно и тихо, пока я чуть было не рухнул на пустой секретарский стол. Либби при виде такой реакции улыбнулась мне — да так, что, надеюсь, никогда не увижу больше ни у кого подобной улыбки, так, что я припомнил слова мистера Мура в кафе «Лафайетт»: глянув на ее лицо, никогда не угадаешь, что приберегла для тебя эта женщина. Любовь, ненависть, жизнь, смерть — все это было вполне возможно, если благоприятствовало ее целям.
А из гордой походки, которой она миновала остальных, проходя к массивной двери во внутренний кабинет, вполне явственно следовало, что Либби Хатч уверена — целям ее все вполне благоприятствует, во всяком случае, в сложившейся ситуации. Она посмотрела на все лица перед собой, по-прежнему улыбаясь, потом принялась качать головой, будто говоря тем самым, что все мы чудовищно сглупили, даже только подумав о том, что ей можно бросить вызов. Генри, держа ее за предплечье (наручников на ней не было — и это должно было бы показаться мне странным, но не показалось), постучал в дверь кабинета, и мистер Пиктон велел ему проходить. Охранник открыл дверь и указал Либби, что ей следует войти. Сделал он это одним взглядом, быстрым, выразительным движением глаз, какими обычно общаются только очень хорошо знающие друг друга люди.
