Мистер Мур покосился на лестницу, будто слегка устыдившись.
— Ну… думаю, ты права… — Он налил себе еще и обернулся к мисс Говард. — Хочешь, съезжу завтра с вами? — Он изо всех сил пытался казаться искренним. — Обещаю — я постараюсь сохранять оптимизм.
Мисс Говард вздохнула и покачала головой:
— Вряд ли ты смог бы сохранить оптимизм хотя бы сейчас, даже если бы от этого зависела твоя жизнь. Нет, лучше поедем только мы со Стиви — чем меньше народу, тем менее неловким будет молчание. — Она подняла взгляд на потолок. — А молчания, сдается мне, будет немало…
Предсказание сие оказалось верным. Доктор вышел из своей комнаты в воскресенье лишь ближе к полудню и по-прежнему не испытывал какого следует аппетита. Он как мог старался заинтересоваться грядущей работой, однако номер этот был почти безнадежным: он, судя по всему, понимал, сколь мала вероятность того, что на ферме Фрэнклинов мы обнаружим нечто настолько серьезное, что оно способно будет переменить нашу участь в суде. Когда мы уселись в экипаж, он оставил все попытки завязать беседу и вновь погрузился в молчание и задумчивость, да так и молчал всю дорогу до Шагтикоука.
Дом Фрэнклинов оставался таким же мирным, что и день назад; но на сей раз помимо Эли Фрэнклина, трудившегося на скотном дворе, была еще и пожилая женщина — полная, но не толстая, — засевавшая одну из клумб у дома. Ее седую голову защищала от солнца широкополая соломенная шляпа, а полосатое хлопчатое платье покрывал чуть запачканный фартук. Еще на полпути по дорожке к дому мы услышали, как она что-то про себя напевает, а вокруг нее радостно скакала маленькая собачка, слегка потявкивая время от времени, чтобы привлечь внимание женщины и получить в ответ ласку и пару добрых слов.
Доктор завидел эту сцену, и черные глаза его озарились тем светом, коего я не видал уже дня два, не меньше.
— Ага… — констатировал он, когда я затормозил экипаж у калитки в белом штакетнике, а спустившись на землю, слегка улыбнулся.
— Не совсем то, чего вы ожидали? — спросила мисс Говард, тоже спускаясь.
— Трагедия и страх не всегда сопутствуют соответствующей обстановке, Сара, — мягко ответил доктор. — Будь оно так, профессия моя не имела бы смысла.
Отпустив поводья, я заметил, что Эли Фрэнклин углядел нас и уже бежит к калитке. Он, похоже, спешил со вполне определенной целью.
— Здравствуйте, мисс Говард, — объявил он с весьма встревоженным лицом.
— Мистер Фрэнклин, — кивнула она в ответ. — Это доктор Крайцлер, он тоже работает по этому делу. И, кажется, вы вчера не успели познакомиться с нашим юным компаньоном Стиви Таггертом…
Эли Фрэнклин, ни слова не говоря, быстро пожал нам руки, потом вновь обратился к мисс Говард:
— Моя мать… когда я сказал ей…
Но тут и сама женщина, ухаживавшая за цветами, обернулась и увидела нас. Заметив появление чужаков, ее маленький песик затявкал громче и чаще.
— О! — крикнула женщина очень громким и в то же время отчасти мелодичным голосом. — О, Эли, дорогой, это друзья Элспет?
Она направилась к нам, и Эли Фрэнклин заговорил еще быстрее и встревоженнее:
— Я не смог сказать ей, что у Либби на самом деле неприятности, — ей бы это стоило немалых переживаний, а сердце у нее уже не такое выносливое. Не могли бы вы как-то выяснить, что вам нужно, без…
— Мы постараемся, мистер Фрэнклин, — доброжелательно ответил доктор. — Ваша мать вполне может сказать нам все, что нужно, и без раскрытия нами истинных целей визита.
Лицо Эли Фрэнклина посветлело от облегчения, и он успел лишь добавить:
— Спасибо вам, доктор, я благодарю… — но тут к калитке подошла его мать.
Песик заливался пуще прежнего, и миссис Фрэнклин, удерживая шляпу на голове, взглянула на него и тихо пожурила:
— Леопольд, перестань, это гости! — Тот попытался умерить свой пыл, но вотще. — Простите, — сказала нам женщина; ее распевный голос будто несколько запинался. — Уж такой он охранник! Значит, вы все — друзья моей дочери? И хотите найти ее, как сказал мне сын?
По янтарным глазам миссис Фрэнклин — которая в свое время явно была весьма хорошенькой, — отчетливо читалось: она не до конца поверила его словам, но ей проще было принять их, нежели допустить иные, не столь приятные возможности.
— Боюсь, мы не сможем вам помочь, — продолжила она, прежде чем успели ответить доктор или мисс Говард. — Эли уже сказал вам вчера, вестей от Либби у нас нет уже несколько лет. Но я не удивляюсь! Такая уж она легкомысленная девочка, знаете ли! Никогда не могла позаботиться даже о самом простом маленьком…
— Да, мама, — вмешался Эли Фрэнклин, трогая ее за локоть, чтобы утихомирить. — Это мисс Говард и доктор… Крайцлер, так? А мальчика зовут…
— Да просто Стиви, — сказал я, глянул на женщину и получил в ответ широкую улыбку.
— О, просто Стиви, вот как? — Она прикоснулась к моей щеке. — Что же, вполне неплохо — ты симпатичный мальчуган!
— Они считают, что, может, какие-то наши сведения насчет ее прошлого помогут им найти Либби, — продолжал Эли Фрэнклин.
Мисс Говард кивнула:
— Понимаете, с нами она тоже довольно давно не общалась. Может, узнай мы чуть больше о ее обычных привычках…
Миссис Фрэнклин кивнула:
— Не общалась с вами? Ну, это меня тоже не удивляет! Не знаю уж, почему эта девочка никогда не заботилась даже о малейших подробностях. За эти годы мы получили одну или две коротенькие записки — но ни разу не удостоились обычного визита! Она просто танцует по жизни, ведет себя как вздумается. А, ладно, бывают такие люди, думаю я. — Она распахнула калитку. — Пожалуйста, пожалуйста, входите и садитесь там, на заднем крыльце — мы его отгородили, так что не придется сражаться с этой жуткой мошкарой. От всей этой мокреди нынешним летом насекомых, боюсь, расплодилась прорва!
Мы двинулись за ней вдоль стены дома; никто не вставил ни слова.
— Ну вот, я приготовила лимонад и чай со льдом — подумала, для всего остального чересчур жарко. Есть немножко имбирных пряников, а для тебя, Стиви, найдется, пожалуй, кое-что послаще, если жалуешь сладкое так же, как когда-то мои мальчики! А вот что до Либби, не знаю, смогу ли чем помочь…
Перебравшись на заднее крыльцо, мы обнаружили, что большие ширмы действительно избавляют от докучливых мошек, роящихся под полуденным солнцем.
— Может, на самом-то деле это вы расскажете мне побольше. Говорю вам, мы даже не виделись с ней — сколько уже, Эли?
Эли Фрэнклин посмотрел на мисс Говард, что называется, многозначительно.
— Десять лет, — сообщил он.
— Десять? — повторила его мать. — Этого не может быть. Нет, ты, должно быть, ошибаешься, Эли, не верится мне, что Либби, даже при всем ее легкомыслии, могла не навещать нас целых десять лет. Неужели и вправду так долго? Ну ладно, садитесь все, берите стаканы!
