Неудивительно, что атмосфера в доме мистера Пиктона тем вечером из унылой превратилась в такую, что могло показаться: здесь справляют поминки. Мы, будто бы смирившись с самим судебным делом как таковым, постарались сосредоточить свою энергию не на том, что оставалось предпринять в суде (да, в общем-то, почти и нечего с нашей стороны, не считая официального объявления мистера Пиктона о том, что обвинение изложило все по данному делу), а на тех действиях, кои нам требовалось предпринять, дабы постараться вызволить Ану Линарес из берлоги Пыльников до возвращения Либби в Нью-Йорк. То есть послать весточку Кэт через посредника, нанятого мистером Муром, — подружку Кэт, Бетти, которая, по идее, ждала, что мы пришлем телеграмму на адрес заведения Фрэнки, как только поймем, что Кэт пора действовать. Даже одни только разговоры об этом снова ужасно подействовали на мои нервы, и какие-то минуты я даже подумывал было самому свалить в Нью-Йорк и убедиться, что все в порядке и как надо; но я понимал — ежели мое присутствие там будет замечено, положение Кэт от этого станет еще рискованней. И потому я остался где был — дожидаться вместе с остальными того, что, похоже, обещало стать бесславным концом нашего предприятия в Боллстон-Спа.
— Так что новый век принесет новую юриспруденцию, — такой мистер Пиктон подвел итог, когда мы расселись поздно вечером на парадном крыльце его дома. — Процессы, где жертвы и свидетели предстают перед судом вместо обвиняемых, где убийцу рассматривают как «женщину», а не как личность… ах, доктор, это не шаг вперед, вот что я скажу, и что-то не хочется мне быть его частью. Если все так пойдет и дальше, мы окажемся в каком-то мрачном мире, где юристы пользуются невежеством среднего обывателя, чтобы манипулировать правосудием, подобно священникам в Средневековье. Нет, если мы проиграем это дело — когда мы проиграем это дело, — подозреваю, оно будет моим последним.
— Хотелось бы мне суметь найти здесь хоть какой-то аспект, что принес бы вам утешение, — тихо ответил доктор. — Но, боюсь, я его не вижу. Дэрроу — юрист будущего, уж это вполне очевидно.
— А я — пережиток прошлого, — согласно кивнул мистер Пиктон, потом хихикнул. — Пережиток прошлого — в сорок один год! Не очень-то справедливо, не так ли? А, ладно — таковы судьбы нового века.
Человеку этому стоило отдать должное: в отличие от многих других азартных натур, что я знал, проигрывал он с подлинным изяществом, и, думаю, вряд ли хоть кто-то из нас недооценивал его способность принять поднесенную ему в суде голову (его собственную) и сохранить философский настрой — кроме, конечно, мисс Говард, которая всегда последней из нашего отряда смирялась с любой неудачей и поражением.
— Вы двое можете просто умыть руки, будто все уже закончилось, — выпалила она, сидя на ступеньках с маленькой керосиновой лампой и большой картой штата Нью-Йорк. — Боже мой, Дэрроу даже не успел приступить к своим аргументам — у нас еще есть время что-нибудь предпринять.
— Да? И что же? — осведомился мистер Мур. — Сама подумай, Сара, — тебе не побороть предубеждений целого общества и женщины, столь смертоносно коварной, как эта, да в придачу такого проныру-юриста, как Дэрроу, причем всех сразу, и при этом еще надеяться выжить. — Он опустил глаза и обратился к мистеру Пиктону. — Я не хотел тебя обидеть, Руперт.
Но мистер Пиктон лишь салютовал другу трубкой:
— Все нормально, Джон, уверяю тебя. Ты абсолютно прав — этот человек обратил в триумф то, что должно было стать катастрофой. Снимаю перед ним шляпу.
— Ну хорошо, прежде чем все вы друг за другом выстроитесь с выражениями почтения к этой юридической гадюке, — парировала мисс Говард, — не будете ли против, если я предложу кое-какие дальнейшие попытки спасти наше дело? — Она глянула на свою карту. — У нас по-прежнему нет одного важного элемента — кого-то, кто что-нибудь знает о семье Либби Хатч.
— Сара, — вмешался Маркус, указывая в направлении здания суда, — эти присяжные пока что-то не очень-то восприимчивы к психологическому анализу контекста детства Либби.
— Нет, — отвечала мисс Говард, — и этого я и не предлагаю. Не забывайте, к Мюленбергам она поступила кормилицей. Она должна была прежде родить ребенка, и этот ребенок должен где-то быть, на земле или под землей.
— Но вы искали много дней напролет, Сара, — заметил Люциус. — Вы прочесали практически каждый дюйм округа Вашингтон…
— И, быть может, тут я и ошиблась, — ответила мисс Говард. — Подумайте, Люциус, — окажись вы на месте Либби и получи такую работу, как у Мюленбергов, разве стали бы вы давать им хоть какой-то шанс проверить подлинные факты своего прошлого?
Прежде чем Люциус успел ответить, вмешался доктор:
— К чему вы клоните, Сара?
— Она слишком умна для такого, — продолжала мисс Говард. — Если в родном городе у нее осталась какая-то тайна, и даже если она просто оставила там семью, этой семье наверняка были известны какие-то вещи из тех, что Либби не желала выдавать другим, и уж точно не людям, которые могли нанять ее кормилицей. Вы сами это говорили, доктор, — особенности поведения этой женщины должны крыться в ее детстве. Поэтому Либби нужно было устроить так, чтобы никто никогда не узнал, откуда она на самом деле. С другой стороны, ей все же пришлось назвать, откуда она — из мест, которые действительно могла описать, о которых хоть что-то знала, — чтобы сделать свой рассказ убедительным.
— Это верно, — заметил Сайрус, обдумав сказанное. — Она наверняка заметала следы, по крайней мере, таким вот образом.
— Но не могла же она быть отовсюду сразу! — возразил мистер Мур.
— Джон, постарайся прислушиваться чуть дольше тридцати секунд, — огрызнулась мисс Говард. — Она не могла быть отовсюду сразу. Она узнала, что Мюленбергам нужна кормилица, из газетного объявления — значит, она была из местных. Она много болтала о городах Вашингтона — значит, провела там какое-то время. Но если она пыталась скрыть свои корни, то уж точно приехала не из округа Вашингтон — что означает…
Мистер Пиктон хрустнул пальцами:
— Что означает, что вам, возможно, стоит вернуться в Трой, Сара. Это центр округа Ренсселир, что южнее Вашингтона — на восточном берегу реки. А Стиллуотер расположен на другом берегу, по ту сторону границы, разделяющей эти округа.
Мисс Говард с силой ударила по карте и отставила керосиновую лампу.
— Именно это я и сообразила пять минут назад, — сказала она с широкой довольной улыбкой.
— Но путь все равно не близкий, — проговорил Маркус, устало встряхнув головой. — И выехать вам придется завтра, а, значит, вы пропустите…
— Пропустим что? — перебила мисс Говард. — «Экспертов» Дэрроу? Миссис Кэди Стэнтон? Я знаю, что они скажут, Маркус, как и вы. Это очевидно — и сейчас, быть может, даже неправомерно. Но нам нужно действовать быстро. Сайрус, ты мог бы поехать со мной, если не против — и Стиви тоже.
— И Эль Ниньо, чтобы защищать вас! — почти заорал абориген, захваченный воодушевлением мисс Говард.
