— Какого черта Дэрроу творит? — прошептал мистер Мур. — Я-то думал, это будет один из наших вопросов!
— Он заметил, что присяжные сделали выводы из ее показаний, — произнес доктор. — Хочет смутить ее, пытаясь вынудить к прямому обвинению. — Он тревожно подался вперед. — Но удастся ли ее смутить?..
Мистер Дэрроу скрестил руки:
— Я все еще здесь, миссис Райт.
— Это… — Луиза Райт на пару секунд заломила руки, — это не из тех вещей, какие стоит выбалтывать…
— В самом деле? — осведомился мистер Дэрроу. — Сдается мне, вы уже и так «выболтали» преизрядно. И не думаю, что это позволит вам прерваться. Но я попробую облегчить задачу. Вы заявляете, что миссис Хатч была вовлечена в, судя по всему, довольно страстный роман с преподобным Паркером. Вам не кажется, что ей проще было бы сбежать с ним, раз муж уже умер, если бы не пришлось тащить с собой троих детей?
— Это слишком резкие слова, — ответила миссис Райт, снова косясь на Либби.
— Если сможете подобрать для подобных обвинений слова помягче — дайте мне знать. Так что, миссис Райт?
— Вы не понимаете, — произнесла женщина, на сей раз чуть демонстративнее.
— И чего же я не понимаю?
Миссис Райт подалась вперед, пристально глядя на мистера Дэрроу:
— У меня есть дети, сэр. Мы с мужем родили двоих, пока его не убили на войне. Я не могу вообразить, что могло заставить женщину совершить такое. Это неестественно. Для матери положить конец любой жизни, принесенной ею в мир, — просто неестественно.
— Ваша честь, я вынужден просить у вас помощи, — объявил мистер Дэрроу. — Вопрос, по-моему, был довольно внятным.
— Миссис Райт, — промолвил судья Браун, — у вас всего лишь спрашивают ваше мнение.
— Но это же ужасно, ваша честь — обвинять кого-нибудь!
Мистер Дэрроу, почуяв ее страх, подошел ближе к свидетельскому месту:
— Но штат и так обвиняет ее, миссис Райт, а вы — свидетель стороны обвинения. Ну, давайте, вы ведь знали, что миссис Хатч была вычеркнута из завещания мужа — и единственным способом унаследовать его деньги для нее была смерть детей. Неужели и это не навело вас на подозрения?
— Хорошо же, раз так! — наконец воскликнула женщина. — Это и вправду наводит меня на подозрения — но обвинять кого-то все равно ужасно!
— Это наводит вас на подозрения, миссис Райт, — тихо спросил мистер Дэрроу, — или же наводило? Скажите, если я правильно вас понял. Вы говорите, что миссис Хатч иной раз могла вспылить. Вы говорите, что она пребывала в романтических отношениях с преподобным Паркером. И вы говорите, что она хотела денег мужа. И все, что вы сейчас говорите, является основанием полагать, что она убила своих детей — хотя в то время вы не выдвигали никаких подобных обвинений.
— Разумеется, нет! — выдохнула миссис Райт. — Меня и спросили-то об этом лишь около недели назад.
— Вот именно, миссис Райт, — весьма довольно провозгласил мистер Дэрроу. — Скажите мне — вы когда-нибудь знали других женщин, поднимавших руку на своих детей?
Лицо миссис Райт озадачилось:
— Ну конечно.
— Слышали о таких, кто был неверен своим мужьям?
Нервно заерзав, миссис Райт попыталась сдержать голос:
— Об одной или двух, пожалуй.
— А про таких, которые выходили за богатого старика, чтобы прибрать к рукам его деньги?
— Возможно.
— Как по-вашему, могла хоть одна из них оказаться способна убить своих детей?
— Что вы имеете в виду?
— Только то, что сказал, миссис Райт.
— Я… я не знаю.
— Но у вас есть довольно определенные подозрения насчет миссис Хатч. Сейчас, я имею в виду.
— Я вас не понимаю.
— А я думаю — понимаете, — бросил мистер Дэрроу, снова подходя ближе. — Миссис Райт, скажите, вы подумали, что миссис Хатч убила своих детей, только сейчас, потому что помощник окружного прокурора со своими следователями внушил вам, что она могла это сделать, не так ли?
— Ваша честь! — крикнул мистер Пиктон, срываясь с места. — Если адвокат защиты подразумевает, что свидетельница лжет…
— Ваша честь, ничего подобного я не подразумеваю, — изрек мистер Дэрроу. — Я лишь пытаюсь установить истоки подозрений миссис Райт и показать, что, как и масса прочих вещей в этом деле, они, похоже, ведут к помощнику окружного прокурора — и к людям, кои консультируют его на этот счет.
— Мистер Дэрроу, — произнес судья Браун. — Мне казалось, мы уже покончили с инсинуациями…
— Так и есть, ваша честь, — любезно отозвался мистер Дэрроу. — У меня больше нет вопросов к этому свидетелю.
Повисла долгая пауза, мистер Пиктон смотрел, как мистер Дэрроу занимает свое место, со смесью гнева и временного замешательства на лице.
— Мистер Пиктон? — наконец осведомился судья Браун. — Желаете провести повторный опрос?
Мистер Пиктон повернулся к судье:
— Нет, ваша честь.
— Тогда свидетельница свободна, — закончил судья, и потрясенная миссис Райт спустилась со свидетельского места и пошла обратно. Судья Браун вновь взглянул на мистера Пиктона: — У вас есть еще свидетели, сэр?
Стараясь окончательно взять себя в руки, мистер Пиктон тревожно посмотрел на дверь, а потом на шерифа Даннинга, но тот лишь пожал плечами.
— На самом деле, ваша честь, — объяснил мистер Пиктон, — следующий свидетель обвинения, видимо, еще не прибыл. Его должны были сопровождать в город два помощника шерифа Даннинга, но не знаю…
Тут в главные двери протиснулся мальчик. Он был в униформе «Западного союза», а в руке сжимал конверт. О чем-то спросив охранника у двери, он взглянул на стол мистера Пиктона и направился к нему по проходу.
Завидев его, мистер Пиктон провозгласил:
— Это, возможно, весть от нашего свидетеля, ваша честь — если вы позволите, всего минуточку.
— Минуточку, мистер Пиктон, — обронил судья, откидываясь на спинку кресла.
Посыльный миновал два ряда кресел, где сидели мы, вручил мистеру Пиктону конверт и попросил расписаться. Быстро поставив подпись, мистер Пиктон вскрыл телеграмму и бегло ее прочел; потом перечитал еще раз, будто ее содержание показалось ему бессмысленным. Наконец, при третьем чтении, с его лица совершенно схлынула краска, и он осел на стоявший позади стул.
— Пиктон, — прошептал доктор, — что такое?
Судья Браун подался вперед в своем кресле, с видом одновременно озабоченным и раздраженным:
— Мистер Пиктон? С вами все в порядке, сэр?
— Ваша… ваша честь, — выдохнул мистер Пиктон, пытаясь подняться на ноги. — Я… — Уставившись в пол перед собой невидящим взглядом, он в конце концов восстановил дыхание, прочистил горло и поднял глаза. — Прошу прощения, ваша честь. Обвинение собиралось пригласить преподобного Клэйтона Паркера. Он должен был этим утром приехать первым поездом в сопровождении двух помощников шерифа Даннинга. Видимо, произошел… несчастный случай…
