Он приложил палец к губам.
– Тихо! Не смейте произносить такое вслух. Я же говорю, человека нужно тянуть в Царство Небесное медленно. Очень медленно! Он и так время от времени рвет веревку и с наслаждением плюхается в грязь… Пусть Господь будет всегда с вами, ваше высочество.
– Аминь, – ответил я.
Коронация, или коронование, началась с того, что двое епископов подняли меня с постели, ухватив под мышки. Я поморщился, но смолчал, символика этой процедуры в том, что король не умирает никогда, а как бы переходит из тела в тело нового преемника короля, это как если бы лежащая фигура с надгробия короля вот так встала и перешла в другое бренное тело.
Под своды символического кафедрального собора, который будет построен на этом месте, мы вошли под пение псалмов Первого молитвенного часа, а когда переступили порог, которого пока нет, но есть для него черта на земле, запели псалом Veni creator Spiritus.
Под величавое пение молитвы вошел на то место, где будут хоры, после молитвы пошли псалмы Третьего молитвенного часа.
Показалась процессия монахов во главе с настоятелем, он несет ковчежек, прикованный цепью к шее настоятеля, а четыре монаха в альбах несут роскошный балдахин над головой настоятеля, хотя, конечно, это не ради настоятеля, а ради той святыни, что держит в руках.
Я отстраненно подумал, что в наше доброе время, когда жизнь мало что стоит, приковывай ковчежек к шее настоятеля или нет, неважно, голову легко срубить и ковчежек спереть.
У символических врат собора они остановились и долго торжественно клялись, что вернут ковчег взад сразу же после окончания обряда коронования.
Я молча ждал, когда все закончат и пройдут к алтарю. Все почтительно кланяются им, даже герцоги и принцы, идут все-таки не люди, а олицетворение величия Господа.
Насколько помню, при коронации король дает клятву, обычно торжественную, напыщенную и весьма расплывчатую, как все речи политиков, то есть обещает хранить и защищать Церковь, а потом клянется поддерживать мир и справедливость, надзирать за правосудием, карать преступников, поддерживать рыцарские ордена.
Еписоп Керубий, сейчас он архиепископ, как самый старший среди епископов, оглядел всех строго и спросил, возвысив голос:
– Перед вами принц Ричард!.. Спрашиваю в последний раз, одобряете ли вы его коронование?
Я подумал хмуро, что это остатки прежнего обычая традиции выборности короля, надо будет незаметно убрать. Хватит, навыбирали.
Среди собравшихся раздался гул, я всматривался в лица, все получилось, я провел операцию блестяще. Все верят, что объединение таким вот образом даст новому-старому королевству мощь, силу и безопасность, а также процветание.
Самое смешное, что я, обманывая всех и вся, в самом деле стремлюсь к этой цели и добьюсь, что королевство будет могучим, безопасным для его жителей, со справедливой властью и процветающим на зависть соседям.
Похоже, епископы Варт Генца и Скарляндии то ли ладят отлично, то ли понимают, что спорь не спорь, а коронацию проведу с ними или без них, потому сейчас епископ Изидерий несет Святую утварь со священным елеем, епископ Купедий держит на расшитой золотом подушечке королевское кольцо, епископ Боницериус бережно держит в растопыренных руках королевскую мантию, а епископ Выверий несет королевскую перевязь.
За ними, согласно протоколу, что не нарушался сотни лет, идут настоятели монастырей, хранители регалий королевской власти. На церемонии, если ничего не перепутал, в обязательном порядке участвуют высшие лорды королевства, обычно это принцы и герцоги, так что герцог Меганвэйл поднес королевскую корону и передал ее старшему из епископов, это оказался Керубий, а сам опоясал меня мечом.
Престарелый герцог Шторх, что для этого прибыл из Варт Генца, поднес королевское геральдическое знамя, герцог Урсус поднес второе геральдическое знамя, я пока не понял, зачем мне два, граф Арнубернуз поднес шпоры, граф Альбрехт принес и держит в ожидании церемониальный меч древних королей, а граф Фродвин поднес боевой штандарт.
Королевскими рыцарскими доспехами владеет Церковь, обычно их доставляют именно на коронацию. Когда я произнес клятву, главный казначей королевства, им я временно назначил Фридриха Геббеля, бывшего сенешаля и лорда малой печати в бывшем правительстве Фальстронга, вручил мне особые королевские башмаки, а сам архиепископ вручил меч, что все это время держал граф Альбрехт как временный вице-канцлер нового королевства.
Когда мне вручили королевские доспехи, я снял верхнюю одежду, это выказывает мою готовность сменить положение с принцевого на королевское.
Мои военачальники распустили серебряную шнуровку на моей шелковой блузе, освобождая от одежды грудь, плечи и руки до локтей, а я с тоской прислушивался к пению литаний, прикидывая, сколько все это еще будет длиться.
Архиепископ Керубий, весь в золотом облачении, что не только цвета золота, но и в самом деле прошито золотыми нитями так густо, что других и не видно, в золотой митре с двумя крестами по обе стороны, ждет нас со строгим лицом и вопрошающими глазами.
Я подошел ближе и преклонил колено. Керубий взглянул на меня, затем на собравшихся, что затихли и стараются не пропустить ни слова.
– Мы здесь затем, – проговорил он раздельно, – дабы от имени Господа возложить на принца Ричарда корону государя. Я счастлив, что это выпало мне, ибо возлагается не просто королевская корона, а корона правителя легендарной Улагорнии!..
Помощник передал ему корону, епископ степенно приблизился ко мне, начал поднимать руки с короной, но я властно взял из его рук, преодолевая сопротивление, сам надел себе на голову и тут же вскочил на ноги.
– Благодарю, – сказал я громко, – благодарю за доверие!.. Постараюсь оправдать. Да что там постараюсь, оправдаю. Это будет прекрасное мирное королевство, предмет восторга соседей и зависти. Еще раз спасибо!
Я зыркнул в сторону Меганвэйла, он должен вый-ти из ряда лордов и сказать громко, что теперь, как водится среди очень занятых людей, пир и празднества по случаю коронования, однако он посмотрел на меня с укором и погрозил пальцем, как взрослый мальчишке.
Я стиснул челюсти, это еще не все, пришлось преклонить колени перед архиепископом Керубием, он большим пальцем руки смазывал меня елеем в семи точках: от макушки головы и точки на груди, равноудаленной от плеч, а дальше плечи, локти, а когда я наконец поднялся, смазал еще и ладони рук.
Вот только теперь я стал королем «милостью Божьей», что значит, избранным самим Богом на земле, в чем вообще-то я и раньше не сомневался, а как же иначе?
Пока длилась молитва, я хмуро рассматривал новые знаки власти, уже королевской. Туника красновато-желтого оттенка, украшена геральдическими знаками, по слухам, такую же точно носил Петр, первый епископ, поставленный самим Христом главой Церкви.
Далматика, что, на мой взгляд, всего лишь богато украшенная риза священника. Королевское кольцо, что символизирует брачный союз короля и Церкви, а также короля и народа. Потому так важно, чтобы вассалы целовали это кольцо, подкрепляя этот союз.
