– У братьев Гримм не лучше, –
подхватила тему Нина. – И еще, я не понимаю, почему «Муму» Тургенева
включено в программу для чтения младшеклассников?
Я села на диван.
– Могу признаться. Я проревела в
детстве над историей об утопленной собачке целый день и больше не взяла в руки
ни одно произведение Ивана Сергеевича – ни «Отцы и дети», ни
«Стихотворения в прозе» и прочие. А еще не рискнула прочитать книгу
Троепольского «Белый Бим Черное Ухо» и не смотрела одноименный фильм.
– Ерунда, надеюсь, это ваше самое большое
прегрешение, – вдруг странным голосом произнесла Нина. – Я когда-то
круто изменила свою судьбу!
– В этом мы с вами похожи. В один
прекрасный день я ушла из дома и начала жизнь с чистого лист[1]
– Ради детей надо сохранять семью, –
назидательно сказала Нина.
– У меня нет ни сына, ни дочери, –
пояснила я, – племянников воспитываю.
– Может, оно и к лучшему, –
неожиданно произнесла собеседница. – Из-за племянников не станешь слишком
сильно переживать. Знаете, я ради Сони и Лиды на все была готова, но сейчас
лезут в голову всякие мысли! Вы слышали что-нибудь о Малыше?
– Который дружил с Карлсоном? –
развеселилась я.
– Нет, – улыбнулась Нина. –
Я имею в виду рок-певца Малыша.
– Не поверите, один раз я даже была на
его концерте, – сказала я. – Кирюша и Лизавета на какое-то время
увлеклись «тяжелым металлом», мечтали увидеть Малыша, так сказать, живьем, а я
побоялась отпустить школьников одних на стадион. «Секс – наркотики –
рок-н-ролл» – мне этот лозунг не по душе, поэтому я решила присмотреть за
подростками.
– И как вам Малыш? – с живым
интересом спросила Нина.
Я поморщилась:
– Ужасно.
– Почему? – не успокаивалась Нина.
– Я не очень люблю рок в исполнении
российских певцов, – призналась я. – Вот Мик Джаггер – совсем
другой уровень. У нас, к сожалению, исполнители придумывают странные
направления – рок-попс, рэп-рок, осталось только изобрести русский
народный рок и петь его вместе с хором в кокошниках. Или выступать с военным
оркестром, это будет Калашников-рок. Правда, у Малыша хотя бы музыкальный слух
есть. Я закончила Консерваторию и, на свою беду, всегда улавливаю фальшь.
– Что же вас оттолкнуло от Малыша? –
спросила Нина.
– Для начала – внешний вид. Он вышел
на сцену в кожаных плавках и жилетке на голое тело, на шее татушка в виде
красной змеи, да и руки-ноги почти полностью раскрашены. Длинные черные сальные
волосы, лицо закрыто маской от лба до подбородка. Остальные члены группы
вырядились в немыслимые рваные комбинезоны. А текст песен состоял сплошь
из нецензурных слов. Под самый занавес на сцену выбежали девушки в одних
стрингах, барабанщик стал поливать их шампанским из огромной бутылки. Зрители,
сплошь подростки, бесновались, милиция еле-еле сдерживала толпу, меня замутило.
Я спросила по дороге домой у Кирюши:
– Отчего Малыш не открывает лица?
Мальчик объяснил:
– Это пиар-ход. Журналисты давно ломают
голову, он один или Малышей несколько!
– Человек-невидимка, – возвестила
Лиза, – о нем ничего не известно. Представляешь, он не первый год
выступает, но никому не дал интервью, в Интернете о нем чего только не пишут, а
он не реагирует. Фанаты ни разу не смогли Малыша после концертов подловить,
ждут его у служебного выхода, стоят до утра – нет рок-звезды.
– Ни его имя, ни фамилия, ни возраст, ни
внешность неизвестны, – перебил ее Кирюша, – думаю, певцов несколько,
они меняются.
– Не, он один, но, наверное, не сам поет,
небось изуродован, вот и не показывает лица, – предположила Лиза. –
Заячья губа или родимое пятно от лба до подбородка.
Нина выпрямилась.
– Все неправда! И пел он сам, и
тексты, и музыку сам писал, и внешне красавец!
– Вы фанатка Малыша? – засмеялась я.
– Я его жена, – ответила
Нина, – вернее, вдова. Малыш недавно скончался, но о его смерти не
объявляли, для слушателей он просто исчез.
У меня запершило в горле. Откашлявшись, я
осторожно посмотрела на собеседницу.
– Кажется, я ослышалась. Вы...
– Я много лет прожила с Константином
Львовичем. Он концертировал под именем Малыш, – уточнила Нина.
От неожиданности я ляпнула бестактность:
– Вам немало лет, а Малыш активно
концентировал, пел по два-три часа без отдыха.
– И что? – вскинула брови
Нина. – Мику Джаггеру шестьдесят с хвостиком, а он ездит в мировые турне.
Дело не в возрасте, а в творческом потенциале, у Малыша его было через край. Он
скончался в полном расцвете сил, не успев написать своих лучших песен, а я...
я... так мучаюсь... понимаете...
Нина втянула ноги на кресло.
– Наши дети... Соня и Лида... они...
Господи, мне не с кем поделиться, ни одной задушевной подруги за всю жизнь не
завела.
– Мама! – прозвучал с порога
командный голос.
Нина вздрогнула, села, словно английская
королева перед телекамерой, и испуганно сказала:
– Лидочка? Ты меня ищешь?
– Полагаешь, у меня есть вторая
мать? – сказала девушка, вошедшая в библиотеку. – Что ты здесь
делаешь?
– Книгу читаю, – покорно отозвалась
родительница.
– Отдыхать лучше в номере, пошли, –
приказала Лида.
– Разреши познакомить тебя с
Евлампией, – вспомнила о приличиях Нина.
Лидочка светски заулыбалась:
– Рада встрече.
В полумраке библиотеки девушка показалась
мне совсем юной, но одета она была, как взрослая дама. Шелковый костюм с юбкой
ниже колена, в ушах бриллиантовые серьги, на пальцах кольца, волосы тщательно
уложены в высокую прическу. Вместе с дочерью Нины в комнату вплыл тонкий аромат
дорогих духов.
– Очень приятно, – кивнула я, –
мы с вашей матушкой беседуем о современной музыке.
– Евлампия играет в оркестре на
арфе, – объяснила Нина.
