Я спокойно дожила положенный срок в
лечебнице, а вот Максим неожиданно исчез, причем даже не попрощался со мной.
Как говорится, удалился по-английски, не оставив ни телефона, ни адреса.
Конечно, я не собиралась поддерживать отношения с нахалом и ни за какие пряники
не стала бы ему названивать, но, согласитесь, немного обидно, когда человек,
даривший тебе цветы и называвший своей девушкой, уносится прочь, даже не
помахав на прощание ручкой. В последнее время меня стали смешить дурацкие
приколы Макса, а сам он показался почти милым. Но, видно, я ошибалась. Иногда у
людей на отдыхе возникает желание чувствовать себя беззаботными тинейджерами,
скорей всего, в Москве Максим носит костюм с галстуком, очки и сидит в большом
кабинете, набитом телефонами, вот ему и захотелось повеселиться на отдыхе.
Вернувшись в Мопсино, я озаботилась поисками
работы и скоро поняла: найти службу в столице легко, но только не для меня.
Я не хотела работать секретарем, водителем, строителем, а человека,
который рискнет посадить госпожу Романову в бухгалтерию, мне заранее жаль. На
рынке труда я могла предложить свое умение играть на арфе, небольшой опыт
ведения радиопередач и удивительное усердие при раскрытии преступлений. Но в
оркестр меня никто не звал, и, честно говоря, нащипывать арфу меня не тянуло, а
в радиоведущие или частные сыщицы шансов попасть у меня было меньше, чем у
наших псов – полететь в космос. Если даже Центр управления полетом и
задумает запулить на Марс ракету с собачкой, тучные мопсы, Рейчел и Рамик,
окажутся последними в очереди на старт.
Во вторник, когда я совсем приуныла, пришло
письмо.
«Компания рассмотрела ваше резюме и просит
приехать на собеседование». Я отправила такое количество анкет в самые
разные места, что успела забыть название организаций, куда пыталась попасть на
службу. Но всерьез мною заинтересовались лишь в одной фирме.
Нежно прижимая к груди книгу Вульфа, с большем
трудом выпрошенную у Аллы, я отправилась в гардеробную и начала рыться в вещах.
Нужно решить крайне трудную задачу: как одеться? Вульф на этот счет
высказывался более чем определенно: «При приеме на работу следует соблюсти
баланс между официальностью и игривостью. Если вы облачитесь в строгий офисный
костюм, наденете лодочки на каблуке и уложите волосы в безупречную прическу,
рискуете показаться занудой. Если вырядитесь в джинсы, майку и грязные тапки,
произведете впечатление ненадежной неряхи. Лучший вариант: строгость плюс
юмор».
В среду, ровно в полдень, я вошла в офис
фирмы и была поражена пафосностью интерьера. Пол оказался выложен мраморными
плитами, в потолке торчали светильники самой причудливой формы, на стенках
висели картины. Что было изображено на них, я не поняла: то ли многоугольные
гайки, то ли причудливо вырезанные тарелки. За стойкой рецепшен, естественно,
восседала блондинка, которая с предельно вежливой улыбкой вызвала симпатичную
брюнетку, сказавшую:
– Госпожа Романова? Пройдемте.
И мы пошли по бесконечным коридорам,
холлам, лестницам, галереям и стеклянным переходам. Через некоторое время мне
стало казаться, что я возвращаюсь в Мопсино, спустя еще пять минут я рискнула
спросить:
– Вы проводите меня назад?
Брюнетка обернулась и с неподдельным
изумлением спросила:
– А надо? Неужели вы не запомнили дорогу?
Она же проще некуда.
Я испуганно умолкла, вдруг лабиринт
офиса – первый тест, который необходимо пройти для приема в фирму?
Спутница толкнула очередную дверь, мы очутились в обшарпанном аппендиксе, без
малейшего признака не только пафоса, но и простого ремонта. Черный, местами
вздувшийся паркет, грязно-серые стены, засаленное, слегка рваное кресло и
ободранный деревянный стол, за которым сидела излишне полная, пергидрольная
блондинка лет пятидесяти с чудовищно ярким макияжем на опухшем лице. Пальцами
без всяких признаков маникюра она держала надколотую фарфоровую кружку с
надписью «Маша».
Увидев нас, тетка скорчила гримасу и спросила:
– Ну?
Брюнетка кивнула в мою сторону:
– Вот! Привела на тестирование, –
потом развернулась и, не попрощавшись, убежала.
Блондинка указала мне на кресло:
– Садитесь, Романова. Если вы удачно
пройдете собеседование и понравитесь САМОМУ, то будете получать этот оклад.
Лениво зевнув, мадам нацарапала что-то на
листочке и протянула мне, я глянула на цифру и постаралась не вывалиться из
воняющего кошками кресла.
– Ну? – вздернула одну бровь
тетка. – Это на испытательный срок, потом прибавят.
– Прибавят? – переспросила я и
быстро проглотила вторую часть фразы, которую опрометчиво хотела произнести: «Я
никогда не держала в руках столь больших денег».
Блондинка с хлюпаньем отпила из кружки.
– Назовите мне отчество Буратино?
На секунду я растерялась, но потом вспомнила,
как звали столяра, который выстругал деревянного мальчика, и ответила:
– Карлович.
– Ответ принят, – кивнула
блондинка, – задание усложняется. Как меня зовут?
Я покосилась на чашку, из которой баба с
причмокиваньем пила чай.
– Рискну предположить, что Маша.
– Ответ принят. Сколько будет дважды два?
Ваше личное мнение по данному вопросу.
– Четыре, – не подумав, объявила я,
тетка состроила гримасу, открыла рот, но я успела понять подвох, поэтому
продолжила: – По таблице умножения четыре, но мое личное мнение –
пять. Однако мое личное мнение может не совпадать с вашим, вероятно, вы
считаете, что дважды два восемь, но на то оно и мое личное мнение, я не могу
гарантировать, что мы имеем одинаковое личное мнение по каждому вопросу. Вот
таково мое личное мнение.
Блондинка указала мне на дверь:
– Ступайте. Там сидит САМ. Понравитесь
ему – возьмет на работу.
– А как зовут начальника? –
предусмотрительно поинтересовалась я.
– Не уполномочена раскрывать секретную
информацию, – брякнула тетка и отвернулась.
Я вздохнула и вошла в кабинет человека,
от которого зависела моя карьера. За большим письменным столом сидел мужчина в
строгом пиджаке, белой рубашке и галстуке, он что-то быстро писал на листе
бумаги. Я приблизилась к потенциальному начальнику и сказала:
– Добрый день.
– Присаживайтесь, – откликнулся шеф
и поднял голову.
Я ахнула. Передо мной сидел Макс.
– Как вас зовут? –
официально-вежливо осведомился он.
