– Софья и Лидия не имеют недостатков, ни
малейшего пятнышка, они пример для подражания. Лучшие в школе, в институте,
заботливые дочери, замечательные специалисты.
Но вспомним Павлика Морозова! Он просто сделал
то, чему его учили с пеленок: сказал правду, и это привело к беде.
Глава 28
Слух о тяжелой болезни Пронькина быстро
покатился по Москве. Константин Львович, как маленький мальчик, радовался
удачному старту своего авантюрного плана, с удовольствием рисовал под глазами
«синяки» при помощи теней и старательно изображал умирающего. Чем больше муж
актерствовал, тем сильнее нервничала жена, но впервые за долгие годы
супружеской жизни Пронькин не обращал внимания на чувства Нины Олеговны.
Как-то вечером, когда они с мужем почему-то
остались в нелюбимой московской квартире, Нине Олеговне стало совсем не по
себе, и она решила успокоить нервы любимым занятием: написанием пьесы для
очередного новогоднего праздника. Пронькины каждый год устраивали первого
января вечеринку. Традиция зародилась давно. Когда Соня и Лида пошли в садик,
Нина Олеговна была неприятно поражена убогостью детской елки. Все девочки
оделись снежинками, а мальчики изображали медведей. Дед Мороз нес чушь,
Снегурочка выглядела лет на сто. Пронькина была шокирована и на следующий год
предложила директрисе:
– Давайте я вам помогу, напишу пьесу.
Несколько лет в садике, потом все школьные
годы Пронькина устраивала новогодние представления. Когда девочки поступили в
институт, мать не бросила этого занятия. Теперь спектакли демонстрировались
первого января, по вечерам. К премьере готовились задолго, Нина писала
пьесу, потом среди приятелей находили исполнителей, репетировали, шили костюмы.
Жена бизнесмена со страстью отдавалась творчеству, с каждым годом тексты
становились все заковыристее, сюжеты лихо закручивались. В этот раз Нина
задумала сагу про Зевса и других богов. Пронькина взялась за ручку и спустя час
поняла – ей необходима книга Куна «Легенды и мифы Древней Греции», она имелась
в обширной домашней библиотеке. Поняв, что без пособия работа не пойдет, Нина
неожиданно разрыдалась: нервы у нее окончательно расшатались. Но она взяла себя
в руки, села в машину и, не предупредив никого из домашних, поехала в особняк.
По дороге Нина пару раз начинала плакать. Очутившись у ворот участка, она
решила не въезжать во двор, а оставить автомобиль у забора и пройти к зданию
пешком. От дороги дом банкира отделяет довольно длинная тропинка, Пронькина не
хотела, чтобы дочери заметили красные глаза матери, она надеялась, что во время
короткой прогулки с ее лица исчезнут следы слез. Но, пройдя совсем чуть-чуть,
Пронькина снова заплакала, быстро завернула за здание гаража, прислонилась к
стене и услышала голос Сони.
– Мы в ужасном положении.
Нина Олеговна вздрогнула. Сначала ей
показалось, что дочь стоит рядом, но, когда до слуха матери долетел еще и голос
Лиды, она поняла: ее девочки беседуют на втором этаже небольшого домика. Там
была пустая квартира, предназначенная для дворника. Жилплощадь никто не
занимал. У Сони с Лидой не было никакой необходимости туда заходить. Но
очевидно, тема разговора была настолько деликатна, что молодые женщины
предпочли забиться в самый глухой угол и вести разговор там, где никому не
придет в голову их искать. Конечно, хорошо иметь прислугу, но у домработниц
зоркие глаза, любопытные уши и длинные языки, при них нельзя расслабиться.
В крошечной квартирке над гаражом Соня и
Лида чувствовали себя спокойно, о том, что кто-то, стоя под открытым окном,
может услышать их беседу, они не подумали, а Нина Олеговна, поняв, какая
проблема является темой разговора детей, вросла ногами в землю.
– Мы в ужасном положении, –
повторила Соня.
– Отец сошел с ума, – подхватила
Лидия, – представляешь, что будет, когда правда вылезет наружу?
– А это произойдет? – испугалась
Соня.
– Непременно, – заверила
Лида, – и тогда рухнет все: бизнес, мой брак с Вадимом, твои надежды на
счастье с Семеном, нас перестанут принимать в обществе.
– Мы превратимся в изгоев, –
испугалась Соня, – потеряем репутацию! Навсегда!
– Верно, – согласилась Лида.
– Господи, что делать? – запричитала
Соня. – Я всю жизнь так старалась! Была первая во всем! И вот
так, разом, всего лишиться? Папа вообще понимает, что творит?
– Он безумен, – зло сказала Лидия.
– Может, попытаться его уговорить? –
робко предложила Соня.
– Бесполезно, отец думает лишь о
себе, – отрезала Лида, – помнишь, как он орал: «Будет по-моему»?
– Да, – чуть слышно ответила
Соня, – вероятно, мама сможет его обуздать, он к ней прислушивается.
– Соня, бога ради, – возмутилась
младшая сестра, – открой глаза! Мать всегда на стороне отца, она как
собака обожает хозяина! Если она не один год молчала о его кретинских
концертах, рискуя нашей репутацией, ей плевать на дочерей. Есть лишь один путь
избежать катастрофы.
– Какой? – пролепетала Соня.
– Мы должны разрулить ситуацию до того,
как в ней примет участие Факир.
– Не понимаю, – промямлила старшая
сестра.
– Ты настоящая рохля, – разозлилась
Лида, – отец всем разболтал про проблему с сердцем, если он умрет, никто
не удивится.
Нине Олеговне показалось, что она ослышалась,
а Соня воскликнула:
– Но папа здоров!
– Ты дура? – спросила Лида.
– Нет, – прошептала Софья, –
о-о-о! Я поняла! Но... кто... его? Нужен киллер!
– Сами справимся, – заявила
Лидия, – чем больше людей вовлечено в дело, тем хуже. Я знаю, как поступить.
Есть лекарства, их можно свободно купить в аптеке, капли, без цвета и запаха.
Я читала в Интернете, там есть специальный сайт, посвященный таким делам.
Ни одна душа ничего не заподозрит.
– А мама? – опомнилась Соня. –
Она как?
– Не вижу проблемы, – спокойно
ответила сестра, – иногда мужья умирают, а жены делаются вдовами. Через
пару лет мы с Вадимом обзаведемся ребенком, бабушка утешится внуком.
– Ты права, – согласилась
Соня, – но у нас мало времени.
– Его совсем нет, – уточнила
Лида, – ладно, слушай. Ни по мобильному, ни по домашнему телефону мы
ничего не обсуждаем, в особняке не произносим ни слова о нашем решении. О’кей?
Я все сделаю сама, ты будешь на подхвате.
