– Думаю, Павел Евгеньевич даже не узнает
об исчезновении данного индивидуума, – печально ответила я, – у
пьяницы нет ни кола, ни двора, ни родственников, кто о нем волноваться станет?
Плохо, конечно, в столь юном возрасте на тот свет уходить. Но мы совершим
гуманный поступок. Лучше сразу умереть от пули, чем годами мучиться от цирроза
печени.
– Уговорила, – кивнул Макс, –
ну, Николаша, советую тебе заказать свиную шейку в тесте.
– Почему? – заикнулся врун.
– Это самое калорийное и
головокружительно вредное блюдо в меню, бьет желудок наповал. Но тебе-то нет ни
малейшей необходимости заботиться о собственном здоровье, – проникновенно
сказал Макс и снова вынул пистолет, – кушай без угрызений совести,
перевариться не успеет.
Глава 17
– Коляска стояла на лужайке, –
зачастил Коля, – около мертвой бабы. Я к речке шел, утро было, скока
времени, не скажу, у меня часов нет.
– Тебя на свадьбу не пригласили, –
уточнила я.
Коля приосанился:
– Враки! Я там главным был.
– Женихом? – усмехнулся Максим.
Алкоголик обиженно засопел:
– Нет. Вера Петровна с Михаилом Данилычем
всех соседей из частного сектора позвали, с трех улиц, а еще приятелей из
многоэтажек пригласили, и даже с Москвы люди приехали. Посуды горы, воды много
надо, я им ведра таскал. Вера Петровна велела повсюду налить: в бак, в летний
душ, во фляги. Я вспотел, к колодцу бегавши, а потом она меня на кухне
угостила, от души водки налила, мяса навалила, пирога не пожалела и сотняшку
отсчитала.
Вспоминая тот, крайне удачный для него день,
Николай заулыбался. Отлично поев и напившись до полнейшей потери памяти, он
заснул. Проснулся от жажды. Голова гудела, тело чесалось, руки-ноги казались
чужими. Для профессионального выпивохи состояние удивительным не было, и Коля
решил применить давно испытанное средство: прыжок с мостков в речку. Холодная
вода всегда быстро приводила пьянчужку в чувство. Охая и ахая, Николай
потащился по тропинке, дошел до кустов, окаймлявших лужайку, и неожиданно
услышал тихий женский вскрик, потом протяжный стон. Коля присел за кустами и
осторожно высунулся наружу. Он подумал, что на полянке пристроилась парочка, и
решил понаблюдать за чужими сексуальными упражнениями.
Но картина, развернувшаяся перед его глазами,
совсем не походила на эротическое действо. На лужайке стояло кресло на колесах,
около него топталась женщина. В руках у нее чернел какой-то предмет.
– Пистолет? – не вытерпела я.
– Похоже, – тут же согласился
алкаш, – черный, слегка вытянутый, с круглой блямбой.
– Глушитель! – оживилась я. –
Продолжай.
– Баба его на траву положила, –
вещал Николай, – вытащила из кармана платок и давай коляску тереть! Со
всех сторон обработала, потом оружие прихватила и деру.
Коля сразу понял, какую удачу послали ему
добрые ангелы, и ринулся к повозке.
Только добежав до места, парень увидел в траве
тело женщины с кровавой раной вместо лица. Коля сталкивался с трупами, но этот
шокировал даже его. Николай вцепился в коляску и увез ее прочь. В милицию
он, естественно, обращаться не стал, а когда мы с Максимом пристали с вопросом:
«Где добыл кресло на колесах?», на ходу придумал версию про помойку в овраге.
– Опиши внешность той женщины, –
приказала я.
– Так я испугался разглядывать, –
честно признался бомж. – Костюм приметил, красивый, светлый, в розах, и
туфли новые.
– Я об убийце говорю.
– Не разобрал, – удрученно сообщил
Николай, – ну... такая... в общем, как все!
– Из ларюхинских? – спросил Макс.
– Э... не скажу, я больше на коляску
пялился, – признался алкоголик, – обрадовался жутко, боялся, что баба
ее увезет, а она оставила.
– Мда, – крякнул Максим, – то,
что Нину Олеговну убили, мы и так знали. Хорошо хоть теперь можно сузить круг
подозреваемых. Смело отбрасываем мужчин. Надо перешерстить женщин, таких, в
общем, как все. Думаю, лет за двадцать мы справимся с этой задачей. Пошли,
пусть себе жрет.
– Погоди-ка, – протянула я, –
помнишь, где мы сначала увидели Николеньку?
– В лавке с мобильниками, – кивнул
Максим.
– Вроде ты приобрел аппарат под две
симки, – вкрадчиво сказала я Коле.
– А че, нельзя? – набычился
алкоголик. – Если опять про деньги спрашивать будешь, то не старайся,
здесь секонд-хенд, продают неновые трубки.
– Иными словами, ворованные, –
подытожил Максим.
– Меня к ним вам не пришить, я купить
пришел, а не сдать, – резонно заметил пьяница.
Я подняла руки:
– Спокойно. Лично меня не интересует, где
торговец разжился дешевыми аппаратами, я готова верить, что он скупает у
населения за бесценок испорченные мобильники, чинит их и продает. Но скажи,
Коля, у тебя много друзей?
– Есть парни, – кивнул
Николай, – Мишка, он по вагонам ходит, Лешка-грузчик.
– Вы часто встречаетесь, любите навещать
друг друга, поздравляете жен с праздниками? – не успокаивалась я.
Коля повернулся к Максиму:
– Она дура? Или издевается?
– Отвечай, ханурик, – рявкнул
Макс, – потом позубоскалишь, если, конечно, зубы у тебя в живых останутся.
Я скосила глаза на партнера. «Зубы в
живых останутся» – удивительно емкое выражение.
Николай съежился.
– А че? Ниче. Мишка спит в пустом гараже,
Лешка при магазине ночует, постоянных баб у них нет.
– Зато, наверное, есть сотовые
телефоны? – предположила я. – На безлимитном тарифе с международным
роумингом?
Коля поковырял ногтем между передними зубами.
– Не, они живо трубки пропьют. Да и кому
им звонить?
– Правильный вопрос, – одобрила
я, – а тебе зачем телефончик?
Алкоголик вздрогнул:
– Разговаривать.
– С кем? – не успокаивалась я.
– С друганами, Мишкой и Лешкой, –
неудачно солгал Николай.
