– Разреши мне поиграть в экстрасенса и
попытаться продолжить твой рассказ? – попросила я, стараясь не
расхохотаться. Я словно сама видела эту картину. Рейчуха потянула Костина к
палатке, где торгуют шаурмой. Володя не стал оттаскивать собаку, потому что
около вагончика с вкусно пахнущей курятиной находится ларек с газетами, книгами
и тем, что Минздрав не рекомендует употреблять. Майор приобрел курево и увидел
новый журнал, посвященный автомобилям. Костин оплатил покупку, достал сигарету,
пока чиркнул зажигалкой... Рейчел же смирно сидела возле тонара с едой и
внимательно смотрела на очередь жаждущих съесть курицу третьей свежести вкупе с
плохо помытыми овощами и слегка заплесневелым лавашем. И в конце концов хитрая
зверюга дождалась своего часа.
Когда к окошку подошла тетка лет пятидесяти,
стаффиха подползла почти к ногам гурманки, и в тот самый момент, когда баба,
получив свою порцию лакомства, отступила на шаг от вагончика, собака разинула
пасть и оглушительно сказала:
– Га-а-ав! – а потом, улыбаясь во
весь свой очаровательно клыкастый ротик, с нежностью посмотрела на покупательницу.
«Сыр выпал, с ним была плутовка такова».
– Сыром там и не пахло, – буркнул
Костин.
– Ох, извини, я не к месту процитировала
басню Крылова. Действительно, сыр здесь ни при чем. Покупательница от
неожиданности уронила шаурму, а Рейчуха сожрала ее за секунду. То есть
курятину, а не бабу, человека наша стаффиха никогда не тронет, она сырым мясом
брезгует.
– Так Рейч не первый раз такое
проделывает! – взвыл Вовка. – Почему же меня никто не предупредил?
Я оставила его вопрос без ответа. Как
правило, мужчинам в семье стараются не рассказывать о мелких неприятностях. Ну
зачем травмировать усталого парня, весь день работавшего без передыху? Поэтому
огромное количество проделок детей и животных неизвестно майору. Кстати, Рейчел
еще любит походя стащить с лотка яблоко, персик или другой сладкий фрукт, а к
прилавку, где продают хлеб, я с ней никогда не приближаюсь, потому что знаю:
личный рекорд нашей стаффордширихи – шесть плюшек с корицей, проглоченных
ею за минуту, пока я покупала батон.
– Представить себе не можешь, что я
вытерпел! – орал майор. – Тетка подняла вопль, хотела вызвать
милицию, мне пришлось покупать ей целую курицу-гриль, торт и два кило персиков!
– Очень глупо! – не сдержалась я.
– А как бы ты поступила? – не утихал
Вовка. – Согласилась бы показать патрульным документы, чтобы завтра
коллеги начали стебаться: Костин собаку на вольном выпасе кормит?
– Я, попав впервые в такую ситуацию,
повела себя иначе. Присела около Рейчухи и шепнула ей на ухо: «Немедленно умри,
иначе никогда больше сухариков не получишь». Стаффиха повалилась на бок,
вытянула лапы и весьма убедительно изобразила труп. Очередь ахнула, тетка,
лишившаяся шаурмы, завопила:
«Что с ней?»
Я ответила:
«Бедная Рейчел съела лаваш с цыпой и, похоже,
отравилась. Моя собака спасла вас от смерти».
Желающие полакомиться разлетелись в разные
стороны, баба испарилась вместе с ними, а мы с ожившей Рейч быстренько убежали,
пока шаурмовец или шаурмовщик, не знаю, как правильно обозвать шеф-повара
тонара, не сообразил, что около его шалмана возникла нерабочая обстановка.
Может, я некрасиво поступила, зато сэкономила семейный бюджет.
По воцарившемуся в трубке молчанию я поняла,
что совершила большую ошибку. Не следовало хвастаться своей сообразительностью.
– Ты зачем звонишь? – каменным тоном
осведомился майор.
– Вовочка, помоги, пожалуйста, –
самым сладеньким голосочком завела я.
– Ты заболела? – неожиданно спросил
Костин.
Я поспешила его успокоить:
– На здоровье не жалуюсь, бодра и весела.
– А вот у меня голова болит, –
отрезал приятель, – и пора идти на совещание!
– Вовусечка! Маленькое дельце! Узнай...
– Нет, – перебил меня Костин, –
ты в полном здравии, а остальное уже не важно! Покедова!
Я осталась в компании с противно пищащим
телефоном.
– Может, я смогу вам помочь? –
впился в ухо знакомый голос. – Я имею неограниченные возможности,
обладаю обширными связями, во многие кабинеты вхожу со словами: «Привет,
брателло!» Эй, Лампа, ку-ку!
Мне пришлось повернуться на звук и убедиться,
что на стоящей впритык лавочке сидит веселый, как детеныш макаки, Максим.
– Ты за мной следишь? – вырвалось у
меня.
– Я пришел за мороженым, – пояснил
нахал, – и вдруг чу! Кто-то унижается, просит о помощи, плачет, ползает на
коленях. Ну неудобно не спросить: что тебе надобно, золотая рыбка?
– Вообще-то такие вопросы –
прерогатива обитательницы моря, – возразила я.
– Есть очень узкий круг людей, к которым
сама золотая рыбка обращается с просьбами. Собственно говоря, нас двое во всей
вселенной, – откусывая от вафельного стаканчика, объявил Максим.
– Один из волшебников, надо полагать, ты,
а кто второй? – злясь на себя за глупую беседу, спросила я.
– Джинн из лампы, приятель
Аладдина, – не задумываясь, ответил наглец, – ну, заказывай. Хотя
давай я угадаю: тебе нужен мешок бабок на белом «Бентли».
Я вспомнила разговор о женихе, искать
которого меня отправили на «Виллу Белла», и рассмеялась.
– Красивый, ласковый, добрый,
замечательный, богатый, неженатый, без детей и родителей, олигарх на
ярко-оранжевом «Порше»-кабриолете не нужен. Мне требуется исчерпывающая справка
на мужчину по имени Леонид Факир, подробности о смерти Константина Львовича
Пронькина и любая информация о рок-певце по кличке Малыш.
– Зачем? – проявил неуместное
любопытство Максим.
– Лучше я обращусь к джинну, –
вздохнула я, – тот исполняет желания, не задавая лишних вопросов.
– Люди добрые, подайте, сколько не жалко,
ветерану всех чеченских войн, – заученным речитативом завел тенорок.
Вдоль скамеек, стоявших по периметру площади,
ехал в инвалидной коляске человек в камуфляже. Люди не спешили расставаться с
рублями, солдат подрулил к нам, и мне стало понятно: мошеннику едва исполнилось
восемнадцать и он более-менее трезв. «Ветеран» сидел на толстой подушке, одна
его нога, обмотанная грязными окровавленными бинтами, опиралась на
никелированную подставку, вместо второй торчала тщательно обернутая пятнистой
тканью культя.
