Маргарита достала из сахарницы кусочек
рафинада.
– Ничего-то у нее не получилось! Факир
исчез.
Я удивилась:
– Куда?
Маргоша зазвенела ложечкой о стенки чашки.
– Испарился. Я уехала отдыхать на
Бали – он на Надиной веранде лежал, вернулась – нет его.
– А дальше что?
Сплетница развела руками:
– Конец мечтам. Надька осталась в
Ларюхине, Факир ее бросил.
– Это она так сказала? – уточнила я.
– Я сама догадалась, – ухмыльнулась
Маргарита. – Надюха, когда Леонид с ней жил, веселая ходила! Я ее такой
даже в детстве не помню! Не ходила даже, а летала, песни пела. Вот только
ревновала его! На всех коршуном кидалась, за мужиком следила!
Медсестра подцепила с тарелочки кружок лимона.
– Жалко мне ее! В личной жизни
Надьке не везло. Бедная, и еще умерла не своей смертью! Ее здесь, в клинике,
все любили, хоть та же Люся! В этот раз она, как приехала, пришла сюда и с
порога спрашивает: «Маргоша, а Надя работает, не уволилась? Хочу к ней на
процедуру записаться».
Мне обидно стало, я не хуже обертывание делаю,
Люся раньше к нам обеим ходила.
– И что ты ответила? – спросила я.
– Правду! «Надя работала двое суток
подряд, я ездила в Москву по делам. Теперь мой черед. Если хотите, приходите в
четверг». Люся заулыбалась: «Маргошечка, не пыли, я всего-то хотела к Наде
разок заглянуть. Ты лучше всех грязь накладываешь!» Еще чайку вскипятить?
– Нет, спасибо, – отказалась
я, – как пройти в Ларюхино? От скуки прошвырнусь по магазинам.
– Их всего три. Супермаркет, универмаг и
хозяйственный, ничем хорошим там не торгуют, – попыталась остановить меня
Маргарита, – и жарко становится, солнце палит, как в Африке.
Я встала.
– Все же загляну в Ларюхино, надеюсь, не
потеряюсь по дороге.
– Запутаться трудно, выйдете из
центральных ворот и налево, а еще можно через лесок двинуть, – объяснила
медсестра.
Я поблагодарила Маргошу, дошла до порога
и обернулась.
– Скажите, а правда, что по ночам отсюда
никого не выпускают? Кругом запоры, охрана, камеры, даже мышь незамеченной не
проскочит?
Маргарита отвела глаза.
– А вам зачем?
Мне пришлось изобразить смущение.
– Понимаете... у меня есть мужчина...
мы не имеем возможности встречаться открыто...
Маргоша закивала.
– Он семейный?
– Да! Не осуждайте нас.
– Я сама путалась с женатиком. Пустая
трата времени, – горько призналась медсестра.
Меня понесло на крыльях вранья:
– В «Виллу Белла» его привести не могу,
он слишком известный человек, постоянно в телевизоре торчит. Мне надо поздно
ночью, около часу, уйти с территории, но как это сделать?
Медсестра задумалась.
– Евлампочка Андреевна, мы, похоже, с
вами подружились. Я здесь со многими на короткой ноге, пациенты родными
людьми становятся, я стараюсь, как для родных, а люди мне «спасибо» говорят.
Анна Терешкина за массаж серьги подарила, Семен Викторович сапоги преподнес, в
смысле, денег на них дал. Но вы мне больше всех нравитесь.
Я закатила глаза.
– Ох, Маргоша, хорошего человека сразу
видно. У меня есть абсолютно новый комплект: платок и ремень от «Гермес».
Племянница подарила, я даже бирки с вещей не срезала, привезла их сюда, а
зачем? Платки не ношу, пояса не люблю! Пропадет набор, возьмите его себе.
Постороннему человеку я бы постеснялась предложить, но мы с вами можем
считаться, как вы правильно заметили, по-дружками.
Маргоша с плохо скрываемой радостью изобразила
смущение.
– Комплект от «Гермес»? Никогда!
Евлампочка Андреевна, он космических денег стоит.
– Пожалуйста, Маргошенька, вы меня очень
выручите. Цвет абсолютно не мой, нежно-розовый, орнамент из лошадей, вы любите
животных? – искушающе улыбнулась я.
– О! Прелесть! – простонала
Марго. – Огромное спасибо! В нашей клинике замечательные пациенты,
всегда подарочки дарят!
– Сейчас принесу! – пообещала я и
помчалась в свой номер.
Когда красивая коробка оказалась в цепких
ручонках Маргариты, она прижала ее к груди и зачастила:
– Любви стесняться глупо. Женатый,
холостой, это без разницы – надо свой кусок счастья отхватить, пока
прилично выглядишь. Камеры и охрана – вранье. Алла Михална экономит даже
на спичках. Весь забор и здание приборами наблюдения утыкали, но они фальшивые,
даже у ворот не настоящая камера. И охранники только у входа, по
территории никто не шастает. Хозяйка в рекламном буклете написала: «24 часа
парк и лес просматривают через мониторы и обходят караулом». Бумага и не такое
стерпит, я все время поражаюсь, какие люди наивные, верят на слово. Наши постояльцы –
бизнесмены, богатые и по-детски доверчивые.
Я мотала на ус откровения Маргоши. Платок
и ремешок от известной французской фирмы жалко было до слез, но за информацию
приходится платить. Маргарита честно отрабатывает свой гонорар, а я сейчас
узнаю практически все о местных порядках.
Центральные ворота на ночь запирают, в будке
бдит парень с пистолетом, парадный вход в корпус тоже на замке, на первом этаже
сидит дежурная. Но вот маленькая дверь из бальнеологической лечебницы, та
самая, через которую я очутилась в лесу, остается без присмотра. Есть еще выход
через прачечную в небольшой внутренний дворик. И через забор легко пролезть,
кое-где в нем не хватает прутьев.
– Если по дороге шлепать, то сюда почти
десять минут ходу, – заливалась соловьем благодарная информаторша. –
Я на работу добираюсь по тропочке через лужок, сквозь заборчик шмыг – и на
территории. Одна беда, надо еще к воротам тащиться, чтобы время прихода
отметить, там охрана сутками стоит. Где только таких дебилов выращивают? Увидят
меня и даже не удивятся: «Маргоша, а как ты сюда мимо нас прошмыгнула?»
Дундуки! И куда «Бентли» подевался? Вот Алла Михална разозлится!
Глава 10
По знакомой тропе я добралась до хорошо
известной мне лужи и замерла. Над жижей торчала взлохмаченная голова, чуть поодаль
валялись футболка с надписью «Love sex», грязные брюки и порванные кроссовки.
– Эй, дедушка! – крикнула я.
