– Вы просто поругались со своим парнем и
очень нервничали, – миролюбиво сказала Света, – ерунда, наплюйте!
– Максим не имеет ко мне никакого
отношения! Подсел за столик и стал приставать, – объяснила я ей.
Света не сдержала завистливого восклицания.
– Везет вам! На меня вот никто внимания
не обращает. Разве на прислугу смотрят? Сиди я за столиком, мигом кавалеры бы
набежали.
– Они тут все плешивые, животастые,
побитые молью, – улыбнулась я, – зачем вам секонд-хенд? Найдете
молодого, симпатичного.
Светлана наморщила нос.
– И чего? У красавчиков нет ни
денег, ни ума! Готовь ему, обстирывай, обслуживай и получай в награду упреки и
зуботычины. Лучше жить с папиком, деньги из кого угодно Бреда Питта сделают.
А вы думаете, Максим вами увлекся?
– Маловероятно, – засмеялась
я, – просто тут скучно, средний возраст отдыхающих дам хорошо за
пятьдесят, а те, кто помоложе, либо с родителями, либо с мужьями.
Светлана хитро мне подмигнула.
– Когда вы убежали, он вытащил мобилу и
спросил: «Как у тебя дела? Успешно? Моя – кремень, даже не улыбается. Вот
черт! Ну ничего, время еще есть! На этот раз победа будет за мной!» Не
следовало вам рассказывать, но вы первая из клиенток, кто передо мной
извинился. Понимаете?
– Не совсем, – протянула я.
Светлана кивнула в сторону большого буфета.
– Давайте отойдем, а то начальница потом
прицепится, будет ругать за болтовню.
Я покорно пошла за девушкой, Светлана
открыла дверцу громоздкого шкафа.
– Если кто подойдет, сделайте вид, что
хотите чаю из особого фрэнч-пресса, английского, с синей помпой. Лады?
Я кивнула, а девушка продолжала:
– Я пятый год по гостиницам служу,
навидалась всякого. С позапрошлого лета у мажоров развлекуха появилась.
Двое дураков спорят, кто из них быстрее девку в койку уложит. Выбирают объекты
из постоялиц – и вперед. Этот Максим на вас поспорил.
– С кем? – обомлела я.
– Зачем это вам? – хмыкнула
Света. – Главное, держитесь от него подальше. Или накажите его!
Я безуспешно пыталась обрести
спокойствие.
– Как?
Света прищурилась.
– Действуйте его же оружием! Изобразите
интерес, пококетничайте, раскрутите его на подарки, а в тот момент, когда он из
брюк начнет выпрыгивать, равнодушно скажите: «Котик! Трахаться с тобой мне
неинтересно, дома меня ждет страстный мачо, шейх из Дубая, он в моей спальне на
стене панно семь на восемь из брюликов выложил. Мы с подругой поспорили, успею
ли я тебя раскрутить. Выигрыш мой, ты свободен». Для спорщика это хуже, чем на
Красной площади прилюдно обделаться.
Я сжала кулаки.
– Спасибо за идею. Очень неприятно, когда
тебя считают дурой!
Светлана кивнула и закрыла буфет.
Я вернулась в номер, радуясь, что не
встретила по дороге Максима. Боюсь, не смогла бы сдержаться и разорвала
мерзавца на тряпки. Чтобы успокоиться, я снова взялась за книгу Вульфа и в
упоении читала ее до полуночи, затем глаза начали слипаться, и стало понятно:
пора спать.
Отчаянно зевая, я пошла в ванную, влезла в
уютную пижамку и собралась почистить зубы. Рука открыла кран, но вода не
потекла, я снова зевнула и подняла рычаг до упора. Тугая струя ударила в
раковину, брызги полетели на меня, байковая курточка и штанишки вымокли вмиг.
Издав стон, я вернулась в спальню и свистнула:
– Эй, Робби, сюда!
Чемодан, словно послушная собака, выехал на
середину комнаты, прокатился до открытой настежь балконной двери и замер.
Процесс переодевания занял минуты, я захлопнула чудо техники и услышала тихий
стук. Не подумав о безопасности, я распахнула дверь и чуть не ткнулась лицом в
огромный букет роз.
– Прости, я дурак, – послышался
из-за «веника» голос Максима, – не хотел испугать тебя мышкой. Глупо пошутил.
Можно войти?
Я начала было набирать в легкие воздух и
вдруг сказала себе: «Лампа, проучи парня».
– Впустишь? – нетерпеливо спросил
Максим.
Я посторонилась:
– Входи.
– Вау! – восхитился мерзавец и стал
насвистывать бравурную мелодию.
Я попыталась изобразить опытную кокетку.
– Прекрати свистеть, денег не будет.
– У тебя роскошный люкс, лучше, чем у
меня!
– Наверное, я богаче.
Максим заморгал, а меня понесло:
– Очень милый, скромный букетик!
– В нем тридцать три элитные розы, –
уточнил соблазнитель.
– Здорово! – кивнула я. – Но я
не слишком люблю обычные цветы. Предпочитаю... э... ананасиумы.
– Это что за звери? – поразился
Максим и снова засвистел.
– Неужели никогда не слышал? Ананасиумы
цветут два дня в году, их привозят в Москву спецрейсом из Гватемалы и продают
исключительно олигархам. Обожаю их! Но и за полевые цветочки спасибо, –
вкрадчиво промурлыкала я, – и дешевый букетик тоже радует, если он подарен
от чистого сердца.
– Умереть не встать, – выпалил
Максим.
– Ты так поражен существованием ананасиумов? –
ехидно фыркнула я, временно выпав из роли настоящей блондинки.
– Ущипни меня, – сказал
гость. – Там, у выхода на балкон, стоял чемодан, а потом он вдруг ушел!
Я выпил всего один бокал красного вина! Разгуливающие авоськи мне вроде
чудиться не должны.
– Ты свистел! Вот Робби и убежал, –
ахнула я и ринулась на лоджию.
– Кто такой Робби? – спросил Максим,
следуя за мной.
– Саквояж! – на ходу пояснила я.
– Баул имеет имя? – заржал любитель
пари. – А как обстоит дело с одеждой и обувью? Платье откликается на
Машу, шпильки на Катю? На чем ты сидишь? Амфетамины? Снежок?
Мысли о планомерной мести испарилась, мне
захотелось высказать Максиму всю правду прямо сейчас, в лицо.
– Лучше не зли меня! А то будет
хуже!
– Кому? – тоном актера, бездарно
изображающего страсть, прогудел наглец. – Я готов страдать до смерти,
можем начать сию секунду!
Я возмутилась.
