– О! Восхитительно, – воскликнула
Лида, – мы обожаем классику и не понимаем современных, ужасных какофоний!
– Да, да, да, – бормотала вдова
Малыша.
Дочь буквально выдернула мать из кресла.
– Пойдем погуляем!
– Замечательная погода, –
высказалась я.
– Прелестное солнце, – подхватила
Лида и слегка толкнула Нину в бок.
– Редкое лето для Подмосковья, –
мигом подала реплику та.
Я приняла пас:
– Упоительный воздух.
– Мамочка, ты хочешь съездить в
Ларюхино? – промурлыкала Лида. – Лично меня развлекают сельские
магазины.
– Отличное предложение, –
согласилась Нина.
Еще минуты две мы жонглировали ничего не
значащими словами, а затем Лида увела мать. Несмотря на продемонстрированное
знание светских приличий, девушка не позвала меня на променад.
Я выбросила из головы мысли о Лиде и
начала осматривать полки, радуясь богатому выбору. Хозяйка «Виллы Белла» снобом
не была: наряду с русской и зарубежной классикой я нашла много детективов,
фантастики и фэнтези, на столах кипами лежали глянцевые журналы.
– Вы Евлампия? – пропел тихий
голосок.
От неожиданности я выронила том Агаты Кристи и
обернулась. По ковру, заглушающему звук шагов, ко мне приближалась девушка,
похожая и одновременно непохожая на Лиду.
На незнакомке тоже был шелковый костюм
розового цвета и эксклюзивные драгоценности, но прическа оказалась
другой – распущенные волосы до плеч. На лице – приветливое выражение,
ни малейшей настороженности.
– Я Соня, – представилась
красавица, – Лида вас очень точно описала, сказала: фигура у
музыкантши – хоть сейчас на подиум.
Меня охватило смущение: я неправильно реагирую
на комплименты. И фальшь, и искренность в этом случае вызывают у меня одну
и ту же реакцию. Сначала хочется спросить: «Простите, вы это все обо мне?», а
потом, опустив уши и поджав хвост, отползти подальше в сторону.
– Евлампочка, милая, – нежно сказала
Соня, – Лида сказала, что вы подружились с нашей мамой?
– Это слишком сильно сказано, мы всего
лишь случайно разговорились в библиотеке, – ответила я.
– Может, присядем? – предложила Соня
и опустилась на диван, я заняла место в глубоком кресле.
– Давно вы приехали? – спросила
Соня.
– Вчера, а вы?
– На днях, на три месяца.
– Я только на четырнадцать дней.
– Тут ужасная скука, – сморщила
носик Соня, – но у нас в доме ремонт. Поселок, где стоит наш особняк, находится
в пяти минутах езды от Ларюхина, и Вадиму, мужу моей сестры, легко
контролировать отсюда прораба. Этого беса невозможно оставить ни на час,
жуликоватый тип. Сначала мы хотели дом снять, но владельцы не соглашаются на
малый срок, сдают на год, еще охотнее на два. Квартиру в Москве мы даже не
рассматривали, у мамы не очень хорошее здоровье, ей необходим чистый воздух, а
не взвесь из тяжелых металлов. Уж простите, Евлампочка, за эту беседу... ну...
э...
– Будьте откровенны, – предложила я.
– Наша мама – сумасшедшая, –
выпалила Соня.
Глава 5
– Психиатрическая больная? Состоит на
учете? – уточнила я.
Соня горестно вздохнула.
– Мы лечим ее у частного специалиста.
– Мне Нина показалась совершенно
адекватной.
– В этом-то и проблема, – кисло
сказала Соня, – общается она нормально, глупостей не говорит, читает,
смотрит телевизор, гуляет. Но! Представляете, мать всем сообщает, что она вдова
рок-музыканта Малыша, небось и вам успела наплести.
Я в упор посмотрела на Соню, но ничего не
сказала.
Девушка вынула из кармана костюма кошелек и
раскрыла его.
– Видите фото? Это мой папа.
Наверное, Сонечка очень любила отца, раз носит
при себе его снимок. Ничего особенного в мужчине я не заметила. Коротко
стриженные волосы, очки, галстук, костюм, твердо сжатые губы и тяжелый взгляд
небольших глаз.
– Похож он на Малыша? – не
успокаивалась Софья.
– Нет, – призналась я, – хотя
откуда мне знать? Лицо певца всегда скрывала маска!
Соня убрала бумажник.
– Папу звали Константин Львович Пронькин.
Он имел экономическое образование, был гениальным финансистом. Это я вам сейчас
не как дочь говорю. Сама работаю в банке, многое понимаю, и, поверьте, отец был
одним из лучших специалистов не только в России, но и в мире.
Мне захотелось обнять Соню и сказать, что я-то
хорошо понимаю, какая тоска поселяется в душе после смерти любимого отца. Но,
естественно, я сдержала неуместный порыв.
– В девяностых годах папа основал
банк, – вводила меня в курс дела Соня, – сейчас он уверенно держится
на плаву. Я заведую отделом кредитования, Лида занимается операциями на
рынке. Ее муж Вадим – вице-президент и управляющий в одном лице. Папу
великолепно знали в финансовых кругах, у него не раз брали интервью журналисты.
Правда, он терпеть не мог публичности, всегда старался подсунуть корреспондентам
своего пресс-секретаря, но порой приходилось самому отвечать на вопросы. Ну и
при чем здесь Малыш?
– Странная фантазия появилась у
Нины, – удивилась я.
Соня закатила глаза.
– Ну, если разбираться до конца, то это
вполне объяснимо. Мама происходит из семьи священника, она пятая среди
девятерых детей. Дедушка Олег был до жестокости строг с дочерьми, его жена
умерла при родах десятого ребенка. Представляете, каково иметь на руках столько
девочек? Отец решил, что они все без исключения обязаны служить богу,
воспитывал бедняжек, как дрессированных собачек. Ап – села, ап –
встала. И никто не посмел ослушаться его, все пошли по избранному для них
пути. А вот мама! Она встретила папу и удрала с ним. Дед ее проклял,
приказал сестрам никогда не общаться с Ниной, и те послушались. Мама никогда
более не видела родственников.
– Ваш рассказ не объясняет увлечения Нины
Малышом. Наоборот, ей, получившей строгое воспитание, следовало не
восторгаться, а возмущаться поведением отвязного хулигана на сцене, –
заметила я.
