– Конечно нет, – ответил Арман. – Надо признать,
однако, что ты и не выглядишь измученным. Ты стоишь на пороге очередной
авантюры, и на этот раз просто действуешь чуть более осмотрительно, чем прежде,
когда ты так бездумно позволил смертному сбежать в украденном у тебя теле, а
сам остался внутри его бренной плоти.
– Нет, я не осмотрителен – я просто в ужасе. Уверен, что это
существо – Мемнох – действительно самый настоящий дьявол. Доведись тебе стать
очевидцем его видений, ты бы тоже не усомнился в его дьявольской сущности. Я
говорю сейчас не о чарах, не об умении завораживать Ты и сам можешь зачаровать
кого угодно, Арман, – и весьма успешно проделывал это со мной. Но я дрался
с ним. Он обладает некой субстанцией, способной проникать в реальные тела, в то
время как сам по сути своей, несомненно, материален, но бестелесен. Что до всего
остального, то я вполне допускаю, что здесь не обошлось без чар. Во всяком
случае, он недвусмысленно намекал, что обладает чарующей силой – так же как и
я.
– Судя по твоему описанию, это был, скорее, ангел, –
безапелляционно заявил вдруг Дэвид. – Только этот ангел возомнил себя
падшим.
– Дьявол... Дьявол собственной персоной... – задумчиво
пробормотал Арман. – Чего ты хочешь от нас, Лестат? Ты просишь нашего
совета? На твоем месте я ни за что не последовал бы за этим духом по
собственной воле.
– Почему? – спросил Дэвид, прежде чем я успел вставить
хоть слово.
– Понимаете, – пояснил Арман, – существует
множество разного рода вполне земных созданий, чью сущность не в состоянии
определить даже мы, равно как мы не можем установить места их обитания, не говоря
уже о том, чтобы контролировать их поведение. Нам известно, что некоторые
бессмертные существа выглядят как обычные люди, хотя на самом деле таковыми не
являются. И тот, кого встретил ты, может оказаться кем угодно... К тому же его
обхождение с тобой кажется мне весьма подозрительным... все эти видения,
льстивые речи...
– Возможно, ты прав, – перебил его Дэвид. – Но
почему бы не допустить и другое: что он действительно дьявол, преследующий свои
определенные цели, что он вполне разумен и рассудителен – как ты всегда и
предполагал, Лестат, – и что он вовсе не моральный урод, а самый настоящий
ангел, который нуждается в твоей помощи. Но при этом он не желает принуждать
тебя к чему-либо. Сам факт его появления и без того можно считать своего рода
насилием.
– И все же я не доверился бы ему, – настаивал на своем
Арман. – Что значит – он нуждается в твоей помощи? Означает ли это, что ты
будешь существовать одновременно на земле и в аду? Нет, уже за одни только речи
я стал бы избегать его всеми силами, обходить стороной – за те образные
выражения и слова, которыми он пользуется. И даже имя его – Мемнох – звучит
странно. Мне слышатся в нем отголоски зла и порока.
– Признаю, почти то же самое говорил тебе когда-то я
сам, – вздохнул я.
– Мне не довелось собственными глазами лицезреть Властителя
Тьмы, – продолжал Арман. – На протяжении многих веков я сталкивался
лишь с суевериями и предрассудками и видел чудеса, сотворенные такими же
демонами, как мы сами. Ты видел чуть больше. Но ты прав. Сейчас я повторяю тебе
то, что прежде от тебя же и слышал: откажись от веры в дьявола, не считай себя
его детищем... Между прочим, я говорил это и Луи, когда он пришел ко мне в
поисках объяснений относительно Бога и вселенной. Ни в какого дьявола я не
верю! И тебе не советую. Не доверяй этому существу! Отвернись от него и не
слушай его сладкие речи!
– Что касается Доры, – негромко заметил Дэвид, –
то ты поступил неразумно, нарушив неписаные правила и законы сверхъестественных
созданий. Однако мне кажется, что положение еще можно исправить.
– Сомневаюсь, – возразил я.
– Почему?
– Хочу спросить вас... обоих... Скажите, вы верите моему
рассказу?
– Я знаю, что все действительно было именно так, –
сказал Арман, – но я не верю, что тот, с кем ты встретился, действительно
дьявол и что он возьмет тебя с собой в рай и в ад. А если говорить совсем
откровенно, то, будь это правдой... Будь это правдой, тебе тем более не следует
идти за ним...
Я долго смотрел на него, стараясь, несмотря на окружавшую
нас темноту, как можно лучше разглядеть его лицо и проникнуть в его мысли,
чтобы в полной мере понять его отношение к происходящему. В конце концов я
убедился, что Арман говорил совершенно искренне. В нем не было и тени зависти
или прежней враждебности ко мне, не было желания обмануть или обидеть... Если
он и испытывал когда-то такого рода эмоции по отношению ко мне, то они остались
в прошлом. Возможно, они вообще были всего лишь плодом моего воображения.
– Быть может, и так, – откликнулся Арман в ответ на мои
мысленные размышления. – Но ты прав в том, что сейчас я говорю с тобой
прямо и откровенно. И хочу повторить еще раз, что на твоем месте не поверил бы
этому существу и его заявлению о том, что ты должен с ним, так или иначе,
сотрудничать.
– В средние века это называлось договором с дьяволом, –
уточнил Дэвид.
– И что все это значит? – спросил я довольно резко,
хотя вовсе не хотел показаться грубым.
– Заключить договор с дьяволом, – пояснил Дэвид, –
означает согласиться на какие-то предложенные им условия. Именно от этого и
предостерегает тебя Арман. Нельзя вступать ни в какие соглашения с дьяволом.
– Совершенно верно, – подтвердил Арман, и глаза его на
миг сверкнули во тьме. На юношеском его лице застыло выражение печали и крайней
озабоченности. – У меня есть веские основания подозревать, что он
стремится связать это соглашение с какими-то моральными проблемами. Почему ты
непременно должен принять его предложение?
– Я не знаю, имеет ли это какое-то значение, – начал я,
чувствуя себя в полном замешательстве, – но ты прав. Я и сам сказал ему
что-то в этом роде... что-то о его игре по определенным правилам...
– Мне необходимо поговорить с тобой о Доре, – тихо
шепнул Дэвид. – Ты должен как можно скорее исправить свою ошибку. Во
всяком случае, хотя бы пообещать нам, что не будешь...
– Я не стану давать вам какие-либо обещания относительно
Доры. Я просто не могу.
– Лестат, прошу, не разрушай жизнь этой молодой
смертной, – с нажимом в голосе произнес Дэвид. – Если мы способны
оказаться в ином измерении, если призраки имеют возможность просить нас о
чем-то, то кто знает, быть может, они могут и наказать нас, причинить нам вред.
Неужели тебе никогда не приходила в голову подобная мысль?
