Все во мне говорило, что, покинув монастырь и не позволив
этому существу приблизиться к Доре, я поступил совершенно правильно. Дьявол
преследовал только меня. И я должен был защитить Дору. Так что отныне у меня
был прекрасный повод для схватки с ним не ради себя самого, а ради кого-то
другого.
Только теперь мне в полной мере открылись добродетель и
внутренняя красота Доры, и это ощущение не было связано ни с ароматом крови,
исходящим от ее лона, ни с устремленным на меня пристальным взглядом. Ошибаясь
и оступаясь, смертные проходят свой путь от колыбели до могилы. И лишь однажды
за столетие, а то и за два удается встретить среди них такое создание, как Дора, –
умное, благородное, исполненное истинной добродетели и в то же время обладающее
еще не свободным от пут веры и религии магнетизмом, который тщетно старался
описать мне Роджер.
Теплая ночь была исполнена очарования.
Этой зимой мороз не коснулся банановых деревьев в моем саду,
они мощно разрослись и по-прежнему мирно дремали возле кирпичных стен. Цветки
дикого бальзамина ярко выделялись на заросших сорняками клумбах. Струи воды из
рога в руках ангелочка падали в чашу фонтана – их хрустальный звон звучал в
моих ушах прекрасной музыкой.
О Новый Орлеан, звуки и запахи Французского квартала!..
Я поднялся по ступеням, ведущим со стороны двора к задней
двери моего жилища.
В полном замешательстве и смятении я быстро прошел по холлу
и вдруг заметил какую-то тень, мелькнувшую в гостиной.
– Дэвид!
– Его здесь нет.
Я как вкопанный замер на пороге.
Это был он, тот самый человек!
Спокойно сложив на груди руки – истинное воплощение терпения
и нерушимого самообладания, – он стоял спиной к столу Луи в простенке
между окнами.
– Не вздумай сбежать снова, – беззлобно произнес он.
Я последую за тобой куда угодно. Ведь я же просил тебя не
впутывать девочку. И все, чего я от тебя хотел, это чтобы ты поскорее покончил
с этим делом.
– Я и не думал убегать! – Я вовсе не был уверен в
правдивости своего утверждения, но исполнился решимости отныне вести себя в
соответствии с ним. – И в мыслях не было. Я всего лишь не хотел, чтобы ты
приближался к Доре. Что тебе нужно?
– А ты как думаешь?
– Я уже говорил тебе, – собрав в кулак всю свою волю,
ответил я, – что если ты пришел за мной, то я готов отправиться в ад.
– Посмотри на себя, ты же весь в кровавом поту от
страха, – заметил он. – Знаешь, в этом и состоит мой интерес к
преследованию тебе подобных. – Голос его был обыкновенным и звучал совершенно
отчетливо. – И ты хочешь, чтобы после этого я обратил внимание на кого-то
из смертных? Да мне достаточно было бы только раз подойти к любому из них и
произнести необходимые слова. Но ты... Ты совсем другое дело. Ты успел
преодолеть так много различных стадий и столько раз выходил за рамки
допустимого... Тебе есть что терять и за что поторговаться. Вот почему сейчас
ты представляешь для меня гораздо большую ценность, чем кто-либо.
– Поторговаться? Ты хочешь сказать, что у меня есть шанс
выбраться из этой переделки? И мы не отправляемся прямиком в ад? Что прежде,
возможно, состоится нечто вроде суда и мне будет позволено найти современного
Дэниела Вебстера, готового выступить в мою защиту? Мои слова прозвучали резко и
насмешливо, и все же в них был вполне логично и обоснованно поставленный
вопрос, на который я хотел получить не менее логичный и обоснованный ответ,
причем немедленно.
– Лестат, послушай! – столь свойственным ему
выдержанным, снисходительным тоном заговорил он, опуская руки и неторопливо
шагнув ко мне. – Вспомни историю, которую поведал тебе Дэвид: о его
видении в кафе. Я и есть тот дьявол. И ты мне нужен. Я пришел вовсе не затем,
чтобы силой утащить тебя в ад. Кстати, ты понятия не имеешь о том, что он собой
представляет в действительности. Ад совершенно не такой, каким ты его себе
воображаешь. Я здесь, чтобы просить тебя о помощи. Я устал и нуждаюсь в твоей
поддержке. Я выигрываю битву, и крайне важно, чтобы я не потерпел в ней
поражения.
Я был настолько потрясен, что буквально лишился дара речи.
Он долго смотрел на меня изучающим взглядом, а потом явно
неспроста начал менять свою форму – его фигура увеличилась в размерах,
потемнела, за спиной появились крылья, которые, словно клубы дыма, потянулись к
потолку... Вновь я услышал гул голосов, он быстро нарастал и вскоре стал
оглушительным, а позади дьявола вдруг вспыхнул свет. Покрытые шерстью козлиные
ноги двинулись в мою сторону. Я закричал, теряя опору под ногами и видя, что
мне даже не за что ухватиться, кроме как за это ужасное существо. Я отчетливо
видел и изгиб все выше и выше вздымавшихся крыльев и сияние перьев на них. А в
грохочущем шуме причудливо сливались звуки прекрасной музыки и чьих-то голосов.
– Нет! Только не сейчас! Нет!
Я набросился на черную фигуру и схватил ее за грудки. Прямо
перед моими глазами оказалось лицо чудовища – лицо гранитной статуи, однако на
этот раз живое и чрезвычайно выразительное. Мой отчаянный крик утонул в
невыносимом шуме песнопений, стонов и воя. Рот дьявола раскрылся, брови сердито
сошлись у переносицы, а огромные миндалевидные глаза наполнились светом.
Тогда я изо всех сил вцепился в его мощную руку, и мне
показалось, что он безуспешно пытается высвободиться из моей хватки. «Ага! Не
можешь!» – злорадно подумал я и ударил его кулаком в лицо. Ощущение было таким,
будто кулак ткнулся в нечто сверхъестественно жесткое, как если бы удар был
нанесен кому-то из мне подобных. Однако передо мной было не цельное и твердое
тело вампира.
Несмотря на всю свою плотность и кажущуюся неуязвимость,
фигура как-то странно дернулась, но быстро приняла прежнюю форму. Собрав всю
свою мощь, я толкнул чудовище ладонями в грудь. Перед глазами совсем близко
промелькнула блестящая защитная пластина – я успел заметить даже рисунок на ней
и какие-то буквы, – а мгновением позже над моей головой раздался хлопок
огромных крыльев. Такое впечатление, что дьявол хотел напугать меня. И все же
мне удалось отшвырнуть проклятое существо на значительное расстояние!
Прекрасный удар! Сам не знаю, на что я рассчитывал и откуда набрался смелости и
силы, но с воинственным кличем я вновь бросился в атаку.
Взмах лоснящихся, сияющих глянцем крыльев – и я
почувствовал, что падаю... Нет, я не стану кричать... не дождется... будь он
проклят... не стану... Я падал...
Я падал... Я словно погружался в такие глубины, какие могут
привидеться лишь в кошмарном сне. Пустота была невообразимо абсолютной. А
падение – стремительным.
