Эти двое пришли, чтобы убить Блю. Ровными, мо–нотонными
голосами они упорно твердили, что все в порядке, что он должен поехать с ними,
причем сле–дует поторопиться, потому что они спешат. Нет, он не может приехать
позже, объясняли они, им велено привезти его. Ну и так далее, в том же духе. А
потом один из них очень тихо, но зловеще сказал: «Все, хва–тит, парень,
поехали». И Блю вдруг замолчал – я больше не слышал всей этой хипповой болтовни
типа: «Все образуется, брат… Я не сделал ничего плохого, брат…» В зале стояла
гробовая тишина. Я вдруг понял, что вот сейчас они увезут Блю, пристрелят его
где-ни–будь, а тело утопят, и почувствовал, как волосы на за–тылке встали
дыбом. Такое уже не раз случалось с пар–нями вроде него – я читал об этом в
газетах. Шансов у него не было.
Времени на размышления не было, да я и не в со–стоянии был
здраво рассуждать, даже забыл о пистолете, лежавшем в кухонном шкафу.
Охваченный порывом, я выскочил в зал и увидел там двух муж–чин – оба были
значительно старше нас и внешне не имели ничего общего с хиппи. Они не походили
даже на «ангелов ада» – обыкновенные киллеры. При ви–де меня у них буквально
челюсти отвисли, ибо они явно не ожидали встретить какое-либо препятствие на
своем пути и даже не предполагали, что кто-то осмелится помешать им увести
моего приятеля.
Думаю, ты уже узнал обо мне достаточно, чтобы понять, что я
был столь же тщеславен, как; и ты, а, кро–ме того, меня никогда не
покидала убежденность в собственной необыкновенности и вера в судьбу.
Тан–цующей походкой я стремительно, едва ли не рассы–пая на ходу искры,
бросился к непрошеным гостям, а в голове билась только одна мысль: «Если Блю
может умереть, значит, та же участь, вполне возможно, ждет и меня, а мне совсем
не светит получить тому доказа–тельство».
– Представляю…
– Я начал что-то говорить, очень быстро, напори–сто,
претенциозно, словно накачавшийся галлюциногенами философствующий наркоман,
понес ка–кую-то заумную чушь, при этом подходя к ним все ближе и ближе;
я говорил что-то о насилии, о хулиган–стве, о том, что они помешали
заниматься мне и «ос–тальным», которые сейчас там, в кухне.
И тут один из них сунул руку под пальто и выта–щил пистолет.
Наверное, он решил, что оружие по–служит достаточно убедительным и решающим
аргу–ментом. Эта сцена и сейчас ясно стоит перед моими глазами. Он просто
достал пистолет и направил его прямо на меня. Но прежде чем он успел
прицелиться, я обеими руками выхватил у него пушку, изо всех сил пнул его
ногой, а потом пристрелил обоих бандитов.
Роджер на минуту умолк.
Я тоже молчал, едва сдерживая улыбку. Только кивнул головой.
Мне понравился его рассказ. Конеч–но, – как я раньше не понял? –
именно так все и должно было начаться. Он отнюдь не был прирожден–ным убийцей.
В противном случае он ни за что бы не вызвал во мне интерес.
– Вот так, в одночасье, я превратился в убийцу, –
наконец произнес он со вздохом. – В одночасье… И, представь, с первого же
раза добился потрясающе–го успеха в этом деле.
Он отпил глоток из бокала и устремил взгляд в пространство,
вспоминая события далекого прошло–го. Чувствовалось, что он возбужден и в эти
минуты напряжение прочно удерживает его в призрачном теле.
– И что ты сделал потом? – спросил я.
– Я уже говорил, что убийство круто изменило всю мою жизнь.
Поначалу я хотел немедленно позво–нить в полицию, позвать священника, готов был
от–правиться в ад, сообщить матери, что жизнь моя кончена, разыскать отца
Кевина, спустить в туалет всю травку, позвать соседей… Все! Конец!
Но вместо этого я запер дверь, сел рядом с Блю и, наверное,
целый час все говорил и говорил ему что-то, не умолкая ни на минуту. Блю за все
это время не про–ронил ни слова. А я все продолжал болтать и одновре–менно
молился в душе, чтобы никто не ждал киллеров на улице в машине. Хотя… Раздайся
в тот момент стук в дверь, я был готов… Руки мои по-прежнему крепко сжимали
пистолет, в котором еще оставалось доста–точно пуль, и я сидел прямо против
входа в зал…
Трупы киллеров валялись на полу. Блю смотрел пе–ред собой
невидящим взглядом, как будто принял хо–рошую дозу ЛСД и полностью отключился.
В конце концов запас моего красноречия иссяк, и в заключе–ние я сказал, что
пора выбираться к чертовой матери из этого проклятого места. Почему,
спрашивается, из-за каких-то двух подонков я должен провести оста–ток жизни в
тюрьме? В общем, мне понадобилось примерно около часа логических рассуждений,
чтобы прийти к такому выводу.
– Совершенно правильному.
– Мы быстренько свалили из обжитой «берлоги». Собрали вещи,
позвонили двум другим музыкантам, чтобы они забрали свои шмотки на автобусной
стан–ции. Стремительное бегство мы объяснили полицей–ской облавой, связанной с
наркотиками. Правду они так никогда и не узнали. Да и остальные тоже. На на–ших
ночных вечеринках и джем-сейшнз перебывало столько народа, что «пальчиков»
осталось великое множество, а наши даже не были зарегистрированы в полиции. Так
что вычислить нас будет практически невозможно. К тому же пистолет я унес с
собой.
Но я сделал и кое-что еще. Несмотря на решитель–ный протест
Блю, я обшарил карманы мертвецов и забрал у них все деньги. Без баксов мы бы
далеко не уехали.
Мы расстались. С тех пор я больше никогда не встречался ни с
Блю, ни с другими двумя музыканта–ми – Олли и Тедом. По-моему, они уехали
искать счастья в Лос-Анджелес Блю, вполне возможно, в кон–це концов погиб от
злоупотребления наркотиками. Но достоверных сведений о них я не получал. Я же
пошел своим путем. Повторяю, с момента убийства я стал совсем другим человеком.
Прежний Роджер ис–чез навсегда.
– Но что именно заставило тебя так изменить–ся? –
спросил я. – Я имею в виду, что конкретно по–служило причиной столь
разительной перемены? Убийство доставило тебе удовольствие?
– Нет. Ни в коем случае. Никакой радости, а уж тем более
удовольствия я не испытывал. Успех, удача – да. Но только не удовольствие.
Убийство лю–дей – это работа, причем очень грязная и отврати–тельная. Это для
тебя убийство человека – развлече–ние. Но ведь сам ты не человек. Для меня
важно было другое. Сам факт того, что такое возможно: просто подойти к проклятому
сукину сыну и сделать то, чего он никак не ожидает, – отнять у него
пистолет, а по–том хладнокровно, без колебаний пристрелить обоих. Мне кажется,
последним чувством, которое они ис–пытали в своей жизни, было безграничное
удивление.
– Просто они думали, что имеют дело с неопыт–ными юнцами.
– Они считали нас мечтателями и фантазерами, далекими от
реальной жизни. А я и был таковым на самом деле. Всю дорогу до Нью-Йорка я
размышлял о своей судьбе, о том, что меня ждет великое будущее, а неожиданно
открывшаяся способность – способ–ность хладнокровно убить двоих людей – стала
своего рода крещением, явлением и воплощением тая–щейся во мне силы.
