Ни слова не сказав матери, я сел в автобус «Трейлвейз»,
потому что у них билет стоил на несколько цен–тов дешевле, чем у «Грейхаунд», и
перебрался в Сан-Франциско. Денег практически не было – в карманах у меня не
нашлось бы на тот момент и семидесяти пяти долларов. Все, что когда-то давал
мне Старый Капитан, я промотал, а после его смерти прикатили какие-то
родственники из Джексона, штат Миссиси–пи, и вывезли вещи из его комнат.
Они забрали абсолютно все. Хотя, я думаю, Старый Капитан
оставил кое-что и мне. Но мне было напле–вать. Самым большим его подарком были
книги. И еще – наши с ним ленчи в «Монтелеоне». Мы заказывали суп из стручков
бамии, и Старый Капитан позволял мне крошить в него соленые крекеры и
раз–мешивать, пока суп не превращался в кашу. Это было мое любимое блюдо.
Да-а… Так о чем я говорил? Я купил билет до Кали–форнии, а
оставшиеся деньги распределил таким об–разом, чтобы на каждой остановке съедать
хотя бы по куску пирога с кофе. И в какой-то момент я вдруг осознал, что точка
возврата осталась позади. По-мое–му, это произошло в одном из городков Техаса,
То есть я хочу сказать, что, далее если бы мне в тот мо–мент захотелось
вернуться, денег на обратную дорогу уже не хватило бы. Если мне не изменяет
память, столь забавные мысли пришли мне в голову ночью, а городок, кажется,
назывался Эль-Пасо. Так или иначе, путь назад был отрезан.
Меня ждал Сан-Франциско! Я рвался в Хейт-Эш-бери, чтобы
исполнить свою мечту: создать там новый культ, основанный на идеях Винкена и
прославляю–щий любовь и согласие, культ, главным лозунгом кото–рого должно было
стать провозглашение божествен–ности сексуального единения. И в доказательство
я жаждал показать своим последователям книги Вин–кена Да, я мечтал именно об
этом, хотя, должен тебе признаться, сам в Бога совершенно не верил.
Не прошло, однако, и трех месяцев, когда я понял, что отнюдь
не одинок и не оригинален в своих убеж–дениях. Город был буквально заполонен
хиппи, ко–торые исповедовали свободную любовь и нищенство. И хотя я регулярно
рассказывал о Винкене огромно–му числу своих разгульных, полуопустившихся,
воль–но живущих друзей, хотя я показывал им книги и чи–тал псалмы – самые
безобидные, конечно…
– Могу себе представить…
– Моим главным и основным занятием стала ра–бота в качестве
менеджера тройки рок-музыкантов, которые мечтали о славе и считали ниже своего
дос–тоинства держать в голове сроки и условия контрак–тов или собирать выручку
от концертов. Один из них – мы звали его Блю – на самом деле пел хоро–шо. У
него был красивый тенором с широким диапа–зоном. Группа имела успех. Во всяком
случае, нам так казалось.
Письмо отца Кевина я все же получил. Мы обита–ли тогда в
мансарде «Спреклз Мэншн» в районе Буэ-на-Виста-парка, Ты знаешь этот дом?
– Да, знаю. Сейчас там отель.
– Правильно. Но отелем он стал много позже, после ремонта и
реставрации. А в те времена это был частный дом с танцевальным залом на верхнем
эта–же; там же имелись маленькая кухонька и ванная. Их-то я и арендовал. Такого
понятия, как «ночлег и завтрак», тогда еще не существовало. Музыканты про–сто
жили там, пользовались кухней и одной на всех грязной ванной, репетировали. А
днем, когда они спа–ли вповалку на полу, я предавался собственным меч–там – о
Винкене, о том, где и как найти как можно больше сведений об этом человеке и о
его стихах о любви. Меня посещали самые разнообразные фанта–зии, и все они были
связаны с Винкеном.
Я часто вспоминаю ту мансарду. Окна с широки–ми
подоконниками и висевшими клочьями драными бархатными шторами выходили сразу на
три сторо–ны, за исключением востока, насколько я помню. Но я не силен в
определении сторон света. Сан-Францис–ко оттуда был виден как на ладони. Мы
обожали ча–сами напролет сидеть в глубоких оконных нишах и разговаривать. Моим
друзьям нравились рассказы о Винкене. Мы даже собирались написать несколько
песен на его стихи. К сожалению, так ничего и не на–писали.
– Он превратился для тебя в навязчивую идею.
– Да, я был словно одержимый. Лестат, прошу, не важно,
веришь ты мне или нет, но после того как мы закончим нашу беседу, ты должен
вернуться в квартиру и забрать книги. Они все там. Все, созданные Винкеном, до
единой. Я поставил себе целью жизни собрать их. Ради них я связался с
наркотиками. И даже вернулся в Хейт.
Я говорил об отце Кевине. Он прислал мне письмо, в котором
сообщил, что просмотрел несколько ста–рых рукописей и нашел в них упоминания о
Винкене де Вайльде – о том, что тот был еретиком, главой ка–кой-то секты, и что
его казнили. Его учение пользова–лось популярностью только у женщин и
подверглось официальному осуждению со стороны церкви. Отец Кевин писал, что вся
эта история «давно ушла в про–шлое» и мне следует продать книги. Он обещал
сооб–щить мне подробности, однако больше я от него ни–чего не получил. А два
месяца спустя под влиянием момента я совершил несколько убийств, и
обстоя–тельства резко изменились.
– Это было связано с торговлей наркотиками?
– В определенной мере. Только прокололся не я. Виноват был Блю.
Он занимался этим бизнесом го–раздо активнее меня. Таскал травку чемоданами, в
то время как я обходился маленькими пакетиками. До–ход был невелик, но мне
хватало. А Блю торговал по-крупному и однажды потерял два килограмма. Ни–кто не
знал, что произошло, и куда они подевались. Мы предполагали, что Блю просто
забыл их в такси, но точно так ничего и не выяснили.
В те годы в наркобизнесе крутилось великое мно–жество
глупых, наивных юнцов. Они «входили в дело», даже не подозревая о грозящей им
опасности, о том, что те, кто снабжает их «товаром», люди серьез–ные и
жестокие, которым ничего не стоит пристре–лить на месте любого. Блю надеялся
выкрутиться и придумал какое-то дурацкое объяснение – вроде то-то, что его
якобы ограбили приятели. Или еще что-то в том же духе – не знаю. По его словам,
партнеры поверили ему и даже снабдили оружием.
Они предупредили Блю, что, возможно, настанет момент, когда
ему придется воспользоваться писто–летом. Однако он, конечно, и не подумает это
делать, заявил нам Блю и спрятал пистолет в кухонный шкаф. Мне кажется, когда
человек глуп, да еще и под завязку накачан наркотиками, он искренне уверен, что
все вокруг думают и чувствуют точно так же, как он. Блю, во всяком случае,
уверял, что те ребята, мол, ничем не отличаются от нас, что волноваться не о
чем, все будет в порядке и все это одни только разговоры, а мы все скоро станем
не менее знаменитыми, чем Дженис Джоплин и ее группа «Биг Бразер».
Но однажды днем они все же пришли по его душу. Кроме нас, в
доме никого не было.
Блю встретил посетителей – их было двое – у дверей
танцевального зала и принялся заговаривать им зубы. Меня гости не видели – я
сидел в кухне и поначалу даже не прислушивался к тому, что проис–ходило в зале.
Не помню точно, но, кажется, я изучал книги Винкена. Однако постепенно до меня
стал до–ходить смысл их беседы.
