Его настоящее имя было Роджер. Я знал это с са–мого начала.
Но так его называла только Дора. Все свои сделки он проводил под вымышленными
имена–ми, зачастую весьма экзотическими, иногда даже с не–ким средневековым
звучанием. Этот паспорт был вы–писан на имя Фредерика Винкена. Забавное имечко.
Фредерик Винкен…
Собрав все документы, я сунул их в карман, чтобы
впоследствии уничтожить без следа.
Пришло время поработать ножом. Я отрезал его руки до локтей,
поразившись при этом их изяществу и обратив внимание на тщательно ухоженные
ногти.
Да, этот человек себя очень любил и, надо сказать, имел на
то основания. Так, теперь голова… Мне понадобилась недюжинная сила, чтобы
отсечь ее, причем я старался резать только сухожилия и мелкие кости, не касаясь
самого черепа. Глаза закрывать я не стал. Во взгляде мертвеца нет ничего
завораживающего, он совершенно лишен какой-либо выразительности. Без–жизненные
губы казались мягкими, а кожа на щеках разгладилась. Отрезанные части – голову
и руки – я положил в два разных мешка, затем, как мог, затолкал в третий мешок
то, что осталось.
Ковер на полу был тоже забрызган кровью. Плохо, очень плохо,
тем более что ковры лежали здесь в не–сколько слоев – обычное дело для
хранилища рари–тетов. Ладно, главное – убрать тело. Не будет тела – не будет и
трупного запаха, который может привлечь внимание соседей. А если тело исчезнет,
то никто ни–когда не узнает, что произошло с этим человеком на самом деле. Так
будет лучше в первую очередь для Доры: пребывать в неведении, пусть даже
мучиться неиз–вестностью все же предпочтительнее, чем увидеть сде–ланные
крупным планом фотографии того кошмара, который я здесь сотворил.
Напоследок я еще раз обвел взглядом невозмути–мо-мрачного
ангела – или дьявола, или кем он мог быть еще, – пышную гриву его волос,
красиво очер–ченные губы и огромные глаза. Потом, взвалив на плечо все три
мешка, словно рождественский Санта Клаус, я вышел из квартиры, чтобы избавиться
от тела Роджера.
Это оказалось делом несложным и заняло у меня всего около
часа, предоставив тем самым время для размышлений.
Я медленно брел по темным, пустым, заснежен–ным улицам
городских окраин в поисках куч строительных отходов, мусорных свалок и тому
подобных малопривлекательных уголков, куда редко кто риску–ет заглядывать и
расчищать которые в ближайшее время явно никто не станет.
Мешок с руками я зарыл в огромную кучу всякого хлама,
наваленного под путепроводом одной из ско–ростных автострад. Неподалеку от того
места я за–метил нескольких смертных. Завернувшись в одеяла, они сидели возле
огня, разожженного в небольшом жестяном ящике, и не обращали на меня ни
малейшего внимания. Я постарался запихать мешок как можно глубже, чтобы он
никому не попался на глаза и не вызвал соблазна в него заглянуть. Закончив
ра–боту, я подошел к собравшейся вокруг огня компании – никто из них на меня
даже не посмотрел – и бросил на землю несколько купюр. Ветер едва не подхватил
легкие бумажки, однако в свете костра мгно–венно мелькнула чья-то рука, и
купюры растворились во тьме.
– Спасибо, брат.
– Аминь, – откликнулся я.
Голову постигла примерно та же участь, но уже в другом
месте, довольно далеко от того, где остались руки, – на задворках одного
из ресторанов. Я утопил в грязной вонючей жиже кухонных отбросов и да–же не
взглянул напоследок. Мне не терпелось изба–виться от этого трофея. Нет, человеческую
голову нельзя назвать трофеем, и я бы ни за что не стал хранить ее в таком
качестве. Даже мысль об этом каза–лась мне неприемлемой. Если какой-нибудь
умираю–щий от голода несчастный и наткнется на нее, он никому не скажет о
находке. Кстати, ресторан за–крылся несколько часов назад, и кучка голодающих
уже топталась возле задних дверей в ожидании своей порции помидоров, салата,
спагетти и хлебных корок.
А отбросы постепенно замерзали, и ледяные сгустки хрустели
под моими руками, пока я заталкивал голо–ву в самую сердцевину отвратительного
месива.
С последним мешком на плече я направился назад к центру
города. Осталось найти укромное местеч–ко для изломанного торса с ногами и
предплечьями. Я шел по Пятой авеню, мимо отеля, где спала Дора, мимо собора
Святого Патрика, мимо шикарных ма–газинов. Смертные спешили по своим делам,
скрыва–лись то за одной, то за другой дверью; таксисты бе–шено сигналили, злясь
на водителей медлительных, неповоротливых лимузинов.
Я шел все дальше и дальше, шлепая по грязи и про–клиная
самого себя. Меня раздражал исходивший из мешка запах. Однако пиршество было
поистине вос–хитительным и стоило того, чтобы я потрудился, уничтожая его
следы.
Мои бессмертные соплеменники – Мариус, Арман и все остальные
друзья, любовники и враги – всегда ругали меня за нежелание «избавляться от
останков». Что ж, на этот раз Лестат будет пример–ным вампиром и как следует
приберет за собой.
Неподалеку от Виллидж я наконец отыскал под–ходящее место –
огромный склад, судя по разбитым окнам и огромной куче хлама внутри, давно
забро–шенный. В воздухе витал запах гниющей плоти. Похоже, человек умер здесь
довольно давно, однако холод замедлял процесс разложения и не позволял вони
рас–пространиться за пределы помещения склада. Хотя, возможно, все дело было в
равнодушии проходивших мимо людей.
Я прошел в глубь похожего на пещеру помещения. В нос ударили
другие запахи – бензина, металла, кир–пича… Прямо посередине возвышалось нечто
напо–минающее погребальный холм или пирамиду, а рядом стоял грузовик. Мотор был
еще теплым, хотя по–близости я не увидел ни души.
Трупная вонь исходила именно от этой кучи, причем вскоре я
понял, что мертвецов в ней зарыто как минимум трое, а может, и больше. Мне не
терпелось поскорее убраться подальше от отвратительного мо–гильника, а потому я
не собирался вдаваться в под–робности.
«Прекрасно, друг мой, покойся с миром на этом
кладбище», – мысленно попрощался я со своей жерт–вой, зарывая мешок в
самую глубину скопища битых бутылок, раздавленных жестяных банок, гниющих
фруктов, обрывков картона и тряпок, обломков дере–ва и тому подобного хлама. Я
едва не развалил эту го–ру, но, пару раз дрогнув, она все же устояла и вскоре
приняла прежние очертания. Только одна пивная бутылка скатилась вниз и теперь
поблескивала стек–лянным боком чуть в стороне от величественного по–гребального
сооружения. Вокруг стояла тишина, на–рушаемая только писком и шорохом
копошащихся где-то по сторонам крыс.
Я внимательно осмотрел грузовик. Сильно потрепанный, без
регистрационных номеров, он все еще сохранял внутри запах недавно сидевших там
смерт–ных. Ну какое мне дело, зачем они сюда приезжали и чем занимались? А
въехали они сюда через огромные железные ворота и тем же путем, но только
пешком покинули склад, не обратив внимания на возвышав–шийся посередине
кладбищенский холм. Хотя, воз–можно, холм они и заметили и даже внесли туда
свою лепту.
