На земле пусть тебя видят в обличье демона! Звериный бог,
бог танца, возлияний, пирушек, плоти, – всего того, что ты так любишь и
ради чего посмел бросить вызов Мне. Пусть они видят тебя в таком обличье, и
пусть твои крылья станут цвета сажи и пепла, а ноги твои уподобятся козлиным,
словно ты – сам Пан! Или всего лишь мужчина. Оказываю тебе эту милость – ты
можешь быть среди них человеком, раз уж считаешь, что быть человеком – такое
стоящее дело. Но быть ангелом среди них – нет! Никогда!
Ты не будешь пользоваться своим ангельским обличьем, чтобы
смущать их или сбивать с пути, ослеплять или унижать их. Ты и твои соратники
делали много такого. Но вот что: когда будешь проходить через Мои врата, ты
должен быть одет подобающим образом – белоснежные крылья и такие же одежды. Не
забудь в Моем царстве быть самим собой!
– Я смогу это сделать! – сказал Мемнох. – Я смогу
научить их; я смогу их направлять. Позволь мне управлять адом, раз уж я
вызвался управлять им, и я смогу перевоспитать их для небес; я смогу
исправить все то, что сделал с ними на земле Твой естественный цикл.
– Вот и прекрасно! Мне очень хочется посмотреть, как это у
тебя получится! – молвил Сын Божий. – Посылай Мне побольше душ,
прошедших у тебя очищение. Дерзай. Приумножай Мою славу. Приумножай ряды детей
Божьих. Небеса безграничны и приветствуют твои усилия.
Но ты не вернешься домой до тех пор, пока задание не будет
выполнено, пока путь от земли до небес не заполнится всеми умершими или пока
сам мир не погибнет – пока процесс эволюции не распространится до момента,
когда преисподняя по той или иной причине не опустеет; и попомни Мои
слова, Мемнох, это время может никогда не наступить! Я не предрекал никакого
конца разворачиванию вселенной! Итак, тебе обеспечен долгий срок пребывания
среди проклятых.
– А на земле? Каковы мои полномочия на земле? Козлиному богу
ли, человеку ли – что мне делать?
– То, что должен! Предупреди людей. Подготовь людей, чтобы
они шли ко Мне, а не в преисподнюю.
– А могу я делать это по-своему? Рассказывая им, какой Ты
беспощадный Бог, и что убивать Твоим именем – это зло, и что страдание чаще
коверкает и навлекает проклятие на жертвы, чем спасает их? Можно поведать им
правду? Что, если они пожелают прийти к Тебе и забудут Твою религию, Твои
святые войны, Твое великое мученичество? Они захотят познать, о чем
рассказывает тайна плоти, любовный экстаз. Даешь ли Ты мне свое позволение?
Даешь ли Ты свое позволение говорить им правду?
– Говори им что угодно! И в каждом случае, когда ты будешь
отвращать их от Моих церквей, Моих откровений, притом что их могут неверно
понять, – в каждом случае, когда ты будешь отвращать их, ты рискуешь заполучить
еще одного ученика в твою адскую школу, еще одну душу, нуждающуюся в
реформации. Твой ад будет переполнен!
– Не благодаря моим деяниям, Господи, – сказал
Мемнох, – ад будет переполнен, но благодаря Тебе!
– И ты еще смеешь!
– Пусть мир разворачивается, Господь Мой, как ему и
надлежит, – Ты сам это говорил. Только теперь я – его часть, и ад – его
часть. А Ты не дашь мне тех ангелов, что верят, как и я, и будут работать на
меня и терпеть вместе со мной одинаковый мрак?
– Нет! Не дам тебе ни единого ангельского духа! Набирай себе
помощников из земных душ. Сделай их своими демонами! Ангелы-хранители, что пали
вместе с тобой, каются в этом. Никого Я тебе не дам. Ты – ангел. Оставайся в
одиночестве.
– Прекрасно, буду один. Ограничь меня земной формой, если
хочешь, но я все же буду торжествовать. Я приведу через преисподнюю на небеса
больше душ, чем Ты приведешь к небесным вратам. Я приведу более облагороженных
душ, поющих о рае, чем Ты когда-либо приводил через Твой узкий туннель. Именно
я заполню небеса и умножу Твой триумф. Вот увидишь.
Они умолкли, разъяренный Мемнох и разъяренный Бог
Воплощенный, или так лишь казалось. Эти две фигуры стояли друг против друга,
обе одинакового роста, только крылья Мемноха были распростерты за спиной, как
напоминание о мощи, а от Бога Воплощенного исходил более сильный, невыразимо
прекрасный свет.
Неожиданно Бог Воплощенный улыбнулся.
– В любом случае Я торжествую, верно? – спросил Бог.
– Я проклинаю Тебя! – вымолвил Мемнох.
– Нет, неправда, – печально и ласково произнес Бог. Он
протянул руку и дотронулся до лица Мемноха, и отпечаток Его гневной длани исчез
с ангельской кожи. Бог Воплощенный наклонился и поцеловал Мемноха в губы.
– Я люблю тебя, храбрый Мой соперник! – молвил
Он. – Хорошо, что Я сотворил тебя, так же хорошо, как и все, что Я создал.
Приводи ко Мне души. Ты – всего лишь часть цикла, часть природы, столь же
чудесная, как вспышка молнии или извержение вулкана, как звезда, взорвавшаяся в
галактике, отстоящей от нас на многие и многие мили, так что пройдут тысячи
лет, прежде чем жители земли увидят ее свет.
– Ты – безжалостный Бог, – сказал Мемнох, отказываясь
уступить хотя бы на йоту. – Я научу их прощать Тебе Твои качества:
величественность, бесконечную созидательность и несовершенство.
Бог Воплощенный тихо засмеялся и поцеловал Мемноха в лоб.
– Я – мудрый Бог, и Я – терпеливый Бог, – молвил
Он. – Я – тот, кто тебя создал.
Образы пропали. Они даже не потускнели, а просто исчезли.
Я лежал один на поле брани.
Зловоние исходило от облака висящих надо мной газов,
отравляя мне каждый вздох.
Ибо, насколько хватало глаз, я видел одних мертвецов.
Вдруг меня испугал шум. Ко мне приближалась тощая фигура
тяжело дышащего волка, идущего прямо на меня с опущенной головой. Я сжался. Я
увидел его узкие, поднятые на меня глаза, когда он стал нагло тыкаться в меня
своей мордой. Я ощутил его смрадное дыхание и отвернул лицо. Я слышал, как он
нюхает мое ухо, мои волосы. Я слышал, как из его пасти раздается глухое ворчание.
Я просто закрыл глаза и правой рукой под пиджаком нащупал Плат.
Его зубы прикоснулись к моей шее. Мгновенно я повернулся,
встал и отбросил волка назад, и он, спотыкаясь и воя, побежал прочь от меня. Он
бежал прочь по телам убитых.
Я перевел дух. Я осознал, что небо над головой – это
полуденное земное небо, и я смотрел на белые облака, обыкновенные белые облака,
тянувшиеся к туманному, далекому горизонту, и прислушивался к шуму от полчищ
насекомых – мошкары и мух, кружащихся над телами, – и видел, как огромные,
горбатые, уродливые стервятники чинно обходят это пиршество.
Издалека послышались звуки человеческих рыданий.
Но небо было величественным и ясным. Из-за облаков появилось
солнце во всей своей мощи, и тепло снизошло на мои руки и лицо и на пропитанные
газами, вспухшие тела, что окружали меня.
