– Не знаю. Я даже не могу сказать, почему произнес именно
эти слова. И почему они вдруг пришли мне на ум. Но это правда. У него
действительно не–дремлющий разум и ненасытный характер. Он не смертный. Он не
человек.
– Недремлющий разум, – повторил вслед за мной
Дэвид, – ненасытный характер.
– Да. Это божество, некое существо, нечто мужского рода.
Хотя нет, подожди. Я не уверен, что оно принадлежит именно к мужскому роду. То
есть я вообще не знаю, к какому роду его отнести. Скажем так: оно не является
ярко выраженным существом женского рода, а потому естественно отнести его к
роду мркскому.
– Понимаю.
– Ты считаешь меня сумасшедшим, не так ли? Во всяком случае,
тебе бы хотелось так думать. Я прав?
– Конечно же нет.
– Но ты должен так думать, – настаивал я. – Потому
что если это существо не плод моего воображе–ния, значит, оно обитает где-то
вне меня. А, следовательно, может сделать объектом своего наблюдения и тебя.
Мои слова заставили Дэвида глубоко задуматься. Ответ его
прозвучал для меня полной неожиданностью:
– Но ведь я ему не нужен, не так ли? И другие тоже. Ему
нужен ты.
Я совершенно упал духом. Да, я исполнен гордыни, я
самовлюбленное создание, я обожаю внимание, я жажду славы, я хочу быть желанным
для Бога и дьявола… Я хочу… Я хочу… Я хочу…
– Я ни в коей мере не порицаю тебя, – сказал
Дэвид. – Я просто размышляю и строю предположения. Почему это существо не
пыталось угрожать другим? Быть может, потому, что в течение многих столетий
никто из них… по крайней мере, никто из тех, кого мы знаем, не осмеливался
коснуться этой темы. А ты в своих книгах совершенно недвусмысленно заявил, что
ни один вампир никогда не встречался с дьяволом. Или я не прав?
Я пожал плечами в знак согласия. Луи, мой возлюбленный
ученик и мое любимое создание, однажды пересек океан в надежде отыскать
старейших вампиров и встретился с Арманом, который принял его с распростертыми
объятиями и заявил, что ни Бога, ни дьявола не существует. А за полвека до него
я сам отправился на поиски родоначальников нашего племени и нашел Мариуса,
ставшего вампиром еще во времена Древнего Рима. Он тоже утверждал, что нет ни
Бога, ни дьявола.
Я сидел неподвижно, ощущая непонятный дискомфорт, чувствуя,
что в помещении душно, что запахи, наполнявшие его, вовсе не настоящие, что на
самом деле никаких лилий там нет и что на улице становится все холоднее и
холоднее. А еще я думал о том, что не могу даже надеяться на отдых, пока не
наступит рассвет, что впереди еще долгая ночь, что я не нужен Дэвиду и рискую
его потерять… и что это существо может прийти, что оно может появиться снова.
– Ты останешься со мной? – спросил я, сам себя,
ненавидя за свой вопрос.
– Я буду рядом и постараюсь удержать тебя, если оно захочет
тебя забрать.
– Ты действительно это сделаешь?
– Да, – кивнул он.
– Но почему?
– Не будь глупцом, – ответил он. – Послушай, я не
знаю, что именно видел тогда в кафе. И никогда больше мне не довелось ни
видеть, ни слышать что-либо подобное. Тебе это известно, ведь я уже рассказывал
об этом. Я отправился в Бразилию и постиг тайны Кандомбле. В ту ночь… в ту
ночь, когда ты приехал за мной, я как раз пытался вызвать духов природы.
– И они пришли. Они откликнулись на твой зов, но оказались
слишком слабыми, чтобы помочь…
– Все так. Но… я сейчас о другом. Я говорю о том, что люблю
тебя, что мы связаны между собой и эта связь носит совершенно особый характер.
Луи поклоняется тебе, словно своего рода темному божеству, хотя он и делает
вид, что ненавидит тебя за то, что ты сделал его себе подобным. Арман тебе
завидует – причем гораздо сильнее, чем ты предполагаешь, – и шпионит за
тобой.
– Я вижу и слышу Армана, но не обращаю на него внимания.
– Что до Мариуса, то он не простил тебе нежелание стать его
учеником, его помощником и правой рукой; он не простил твой отказ поверить в
то, что история представляет собой некий процесс, последовательность связанных
между собой событий, направленных во искупление…
– Отлично сказано. Именно в этом состоит его вера. Однако он
сердит на меня за гораздо более тяжелые проступки. Ты не был одним из нас,
когда я пробудил Отца и Мать, и не присутствовал при этом… Впрочем, это сейчас
к делу не относится.
– Мне все известно. Ты забыл о своих книгах. Как только они
становились доступными смертным, я немедленно принимался за чтение.
– Быть может, дьявол тоже удосужился их прочесть, – с
горьким смешком заметил я. О, как я ненавидел себя за этот страх! Он приводил
меня в ярость.
– Суть в том, что я останусь с тобой. – Он опустил
взгляд и погрузился в размышления, как часто делал, еще будучи смертным. Даже
тогда, когда я мог читать его мысли, он умел усилием воли скрывать их от меня.
А теперь между нами вырос барьер, и ни сейчас, ни впредь мне не удастся
проникнуть в его разум.
– Я голоден, – прошептал я.
– Отправляйся на охоту.
Я отрицательно качнул головой.
– Нет, я возьму свою жертву, как только почувствую себя к
этому готовым. Еще немного – и Дора уедет из Нью-Йорка, вернется в свой старый
монастырь. Она знает, что мерзавец обречен. И когда я наконец доберусь до него,
она решит, что это дело рук его врагов – а их у него великое множество – и что
пришел час возмездия за все причиненное им зло. Ну просто как в Библии. А между
тем все гораздо проще, и истина состоит в том, что ее папочка попался на глаза
некоему существу, убийце, вампиру, скитающемуся по Саду Зла, каковым,
собственно, и является весь наш мир, в поисках подходящей жертвы. Вот какой
конец ожидает этого человека.
– Ты собираешься его мучить?
– Какой нескромный вопрос, Дэвид! Вот уж не ожидал – ты меня
просто поражаешь!
– И все-таки? – Голос Дэвида звучал неуверенно, в нем
появились почти умоляющие нотки.
– Не думаю. Я просто хочу… – Я улыбнулся. Ему и без моих
объяснений все понятно. Нет нужды рассказывать о том, как пьют кровь, а вместе
с нею поглощают душу и постигают то, что хранила в своей душе и в сердце
жертва. И мне не удастся до конца понять, что собой представляет этот
отвратительный смертный, пока я не схвачу его и, крепко прижав к себе, не
вскрою его артерию, единственный источник правды, если мне будет позволено так
выразиться. Ах, слишком много мыслей, слишком много воспоминаний и гнева…
– Я намерен жить вместе с тобой, – сказал Дэвид. –
У тебя здесь снят номер?
– Его нельзя назвать уж очень удобным. Поищи для нас
что-нибудь. Желательно поблизости от… поблизости от собора.
