– Она назвала тебе свое имя, Лестат, – сказал
он. – Мне кажется, она позволит тебе напиться ее крови. Однако, если ты
примешь ее, ты станешь еще более стойким и выносливым, чем сейчас. Даже
несколько капель ее крови способны многократно увеличить твои силы, но она
позволит тебе взять гораздо больше, испить полную чашу, и тогда едва ли
найдется в мире сила, способная тебя уничтожить. А потому ты должен быть
уверен, что хочешь именно этого.
– Но почему бы мне этого не хотеть?
– Хочешь ли ты оказаться сожженным дотла и при этом
продолжать мучительное существование? Хочешь ли быть пронзенным ножами или
изрешеченным пулями и продолжать жить? Походить на дырявую скорлупу, не
способную даже позаботиться о себе! Поверь мне, Лестат, это может оказаться
поистине ужасным. Тебя могут до неузнаваемости спалить лучи солнца, но тем не
менее ты выживешь и, подобно тем древним богам в Египте, будешь испытывать
только одно желание – умереть.
– Но разве я не смогу излечиться?
– Совсем не обязательно. Для этого необходимо, чтобы ты
мог напиться ее крови после того, как тебе будет причинен вред. Нас излечивает
время в сочетании с кровью человеческих жертв и кровью древних вампиров.
Подумай об этом, пока у тебя еще есть время.
– А как бы поступил ты на моем месте?
– Конечно же, я насытился бы кровью Тех, Кого Следует
Оберегать, чтобы стать сильнее, чтобы приблизиться к истинному бессмертию. Я
стал бы на коленях молить Акашу, чтобы она позволила мне сделать это, а потом
бросился бы в ее объятия. Но мне легко говорить об этом. Акаша ни разу не
ударила меня, она никогда не запрещала мне пить ее кровь, и к тому же я уверен
в том, что хочу жить вечно. Я готов снова вынести огонь. Готов вынести жар
солнечных лучей. Ради того чтобы продолжать свое существование, я перенесу
любые муки и любые пытки. Вполне возможно, что ты не убежден в своем желании
жить вечно.
– Но я действительно этого хочу! – воскликнул
я. – Я могу, конечно, сделать вид, что обдумываю твои слова, притвориться
мудрым и рассудительным, взвешивающим все «за» и «против», однако не вижу в
этом никакого смысла. Зачем мне тебя обманывать? Тебе и без того известен мой
ответ.
Он улыбнулся.
– В таком случае, прежде чем ты уедешь отсюда, мы снова
спустимся в святилище и смиренно попросим у нее разрешения. И тогда мы узнаем
ответ.
– А сейчас могу я задать тебе еще несколько
вопросов? – спросил я.
Он жестом предложил мне начинать.
– Я видел призраков, – сказал я, – видел
несносных демонов, о которых ты говорил. Я видел одержимых ими смертных и те
дома, в которых они обитали.
– Мне известно о них не больше, чем тебе. Множество
призраков кажутся всего лишь видениями, не подозревающими о том, что за ними
наблюдают. Мне ни разу не приходилось заговаривать с призраком, и ни один из
них не обращался ко мне. А что касается несносности и озлобленности, то мне,
пожалуй, нечего добавить к тому объяснению, которое дал еще в глубокой
древности Энкил: они беснуются потому, что лишены тел. Однако существуют другие
бессмертные, представляющие гораздо больший интерес.
– Кто они?
– В Европе есть по меньшей мере двое таких, которые не пьют
и никогда не пили кровь. Они могут ходить по земле как при дневном свете, так и
ночью, обладают телами и очень сильны. Внешне они ничем не отличаются от людей.
Был еще один в Египте, известный при царском дворе под именем Рамзеса
Проклятого, хотя, насколько я могу судить, его едва ли можно было считать
проклятым. После его исчезновения имя его было убрано со всех царских
памятников. Тебе известно, что египтяне, желая кому-либо смерти, обрекали его
имя на забвение. Я не знаю, что произошло с ним. В свитках папирусов об этом
ничего не говорится.
– Мне рассказывал о нем Арман. Он говорил, что в
древних легендах утверждается, будто Рамзес был одним из старых вампиров.
– Нет, это не так. Я не верил тому, что читал о нем,
пока своими глазами не увидел существ, отличных от нас. Однако поговорить с
ними мне не удалось. Едва завидев меня, они в ужасе убегали. Я боюсь их, потому
что они могут находиться под лучами солнца. Они очень сильны и лишены крови, и
кто знает, на что они способны. Но можно прожить много веков и ни разу не
встретиться с ними.
– Но сколько же им лет? Как давно произошло их
обращение?
– Они очень старые, возможно, такие же древние, как и
я. Точно не знаю. Они живут как богатые и могущественные люди. Вполне вероятно,
их много и они способны каким-то образом размножаться. Пандора утверждала, что
среди них даже была одна женщина. Однако во всем остальном мы с Пандорой
полностью разошлись во мнениях. Она считала, что они такие же, как и мы, но они
настолько древние, что, подобно Матери и Отцу, давно уже перестали пить кровь.
Я же уверен, что они никогда не были тем, чем являемся мы. Они нечто совсем
другое и лишены крови. Они не отражают свет, как делаем это мы, а, напротив,
поглощают его. От смертных они отличаются лишь более темным оттенком кожи. Они
очень мощные и крепкие. Возможно, тебе никогда не придется встретиться с ними,
однако я рассказываю тебе все это, чтобы предупредить об их существовании. Ты
не должен позволить им узнать местонахождение твоего убежища, ибо они могут
быть опаснее смертных.
– Но разве смертные представляют для нас реальную
опасность? – удивился я. – Мне всегда удавалось с легкостью их
обманывать.
– Они, конечно же, очень опасны. Если люди поймут, кто
мы такие, они смогут с легкостью уничтожить нас, стереть с лица земли. У них
есть возможность охотиться на нас днем. Это преимущество нельзя недооценивать.
Снова должен сказать тебе, что в законах и правилах древних обществ была своя
мудрость. Они запрещают рассказывать о нас смертным. Никогда не следует
открывать смертным, где находятся тайные убежища вампиров. Глупо даже думать,
что поведение смертных можно держать под контролем.
Я кивнул, хотя мне было очень трудно осознать необходимость
опасаться смертных. Я никогда не боялся их.
– Даже в Театре вампиров, – продолжал он, – не
рассказывают ни грамма правды о нас. В сюжетах спектаклей используются народные
легенды и всякого рода выдумки, чтобы вводить зрителей в заблуждение.
Я понимал, что это действительно так. Даже в письмах ко мне
Элени всегда выражалась завуалированно и никогда не упоминала имен.
Эта секретность и необходимость хранить тайну всегда
действовали на меня угнетающе.
Я усиленно напрягал память, стараясь вспомнить, приходилось
ли мне встречаться с бескровными существами… Вполне возможно, я по ошибке
принимал их за вампиров-отшельников.
