Деметрия была уверена, что Кристо расскажет брату и отцу о том, что между ними произошло. Она надеялась, что это послужит основанием для расторжения проклятого контракта, освободит ее от обязательств, которых она никогда не желала. Появилось даже искушение признаться самой, но она не решилась из страха перед отцом. Сандрос не простил бы ей крушения надежд на красивую, богатую жизнь. К тому же Деми не хотела идти по стопам матери и снова ворошить старый скандал.
Но Кристо промолчал. Почему?
Она терзалась вопросами, пока жених вел ее по бесконечным коридорам и залам дворца к ее комнатам. Слава богу, огромные апартаменты с высоченными потолками выглядели пусть не очень уютно, но достаточно современно. Кристо закрыл тяжелые двойные двери, и они остались наедине. Деми остро ощущала исходившую от него мужскую силу. Если бы только он улыбнулся, хоть немного напомнив того незнакомца на пляже.
Она оглядела комнату, но сразу же потеряла интерес к интерьерам, увидев разложенное на кушетке подвенечное платье традиционного покроя, щедро украшенное фестонами и тяжелой россыпью бус. Деметрия возненавидела кукольный наряд с первого взгляда:
— Какое же оно уродливое! Я никогда его не надену!
Кристо молчал целую вечность, хмуро глядя на платье:
— Мне оно не кажется таким ужасным.
— Вот и надевай его сам.
По лицу принца промелькнула тень улыбки.
— Оно мне не пойдет. Пожалуй, предпочту традиционный смокинг.
— Я тоже скорее пошла бы к алтарю в смокинге.
— Вряд ли тебе удастся переубедить меня, разыгрывая сцены.
Деметрия глубоко вздохнула, чтобы успокоиться:
— Позволь мне сшить свое платье. Ты сравнишь и решишь, какое лучше.
Кристо склонил голову:
— Ты так уверена в своих способностях?
— Даже простыня, заколотая булавками, будет в тысячу раз лучше.
— Хорошо. Я прикажу, чтобы тебя обеспечили всем необходимым. Однако помни, что окончательное решение остается за мной.
Деметрия подошла к письменному столу, взяла лист бумаги и ручку. В одно мгновение был готов список: швейная машинка, нитки, иголки, портновские аксессуары и манекен.
— Я должна сама выбрать ткань. — Передавая листок, она постаралась не дотронуться до его руки.
Кристо посмотрел на нее в изумлении, как будто невеста вдруг превратилась в диковинное насекомое и полезла на стену:
— Ты думаешь, я разрешу тебе отправиться за покупками?
— Да, — твердо сказала Деметрия. — Вчера в Стамбуле я нашла прекрасный шелк.
— Если шелк был так хорош, почему ты не купила его?
— Мои мысли были заняты подготовкой к показу мод.
Кристо еще раз взглянул на разложенное на кушетке платье.
— Сколько времени тебе потребуется?
— Самое большее — неделя.
— Ты всегда работаешь так быстро?
— Почти всегда. — Если процесс увлекал, она засиживалась далеко за полночь, не замечая времени. — Есть еще одна просьба. Мои личные вещи остались в квартире в Афинах. Я бы хотела, чтобы их прислали сюда.
Поглаживая упрямый подбородок, Кристо смотрел на невесту так пристально, что на лбу девушки выступила испарина.
— Хорошо. Позвони своему партнеру, пусть все приготовит. Пошлем курьера.
Деметрия с улыбкой схватилась за телефон. Разрешение сшить наряд воодушевило девушку, она даже не возражала, что Кристо внимательно слушает ее разговор с Янисом.
— Спасибо, — сказала она, закончив беседу. — Ты не пожалеешь.
— Ладно. Ты могла бы отблагодарить меня по-другому.
Деметрия сразу почувствовала перемену в его настроении. Движения Кристо стали плавными, как у хищника, почуявшего добычу.
— О чем ты? — заикнулась она, делая шаг назад вопреки предательскому желанию шагнуть навстречу.
— Разве я не заслужил большего, чем простое «спасибо»?
Пятясь, Деметрия уперлась в стену и вскрикнула от неожиданности, но Кристо не остановился, приблизился вплотную. Девушка почувствовала исходящий от него жар. Способность связно мыслить оставила ее. Она мечтала, чтобы он поцеловал ее, прижал к себе… полюбил?
Принц запустил пальцы в ее волосы, играя длинными, почти до пояса, локонами.
— У тебя не черные волосы, как я думал раньше. Они цвета густого темного кофе с оттенками морской пучины и лунной ночи.
Деметрия замерла, чувствуя, как теряет контроль над собой. Напряжение его тела передавалось ей, нарастая по мере того, как Кристо теснее прижимал ее к себе. Она уперлась руками в его грудь, стараясь оттолкнуть, но, похоже, совершила ошибку. Под ладонями сильно и уверенно билось сердце, твердые мышцы груди пылали жаром, готовым спалить и ее тоже. В глазах принца полыхал огонь желания. Деметрия ощутила сладкую тяжесть внизу живота, влагу в ложбинке между бедрами. Ее тело жадно откликалось на зов природы.
Она искала жестокие слова, чтобы остановить безумие, помешать самой себе снова уступить власти, которую имел над ней принц. Но он улыбнулся, призвав на подмогу незнакомца, которого она встретила на пляже год назад. Всего лишь изгиб чувственных губ — но с такой усмешкой греческие боги, наверное, некогда взирали на земных женщин.
Кристо был кукловодом, дергающим за ниточки послушную куклу. У Деметрии не было сил сопротивляться. Она только вздернула подбородок в молчаливом протесте, однако тело снова предало ее: грудь налилась, соски болезненно затвердели.
— Какой нежный рот, — говорил он, водя пальцем по нижней губе невесты.
Ладонь скользнула ниже по подбородку и шее, зажигая в ней ответный огонь.
— Солнце позолотило твою кожу.
Неужели это комплимент?
Оперевшись о стену над ее головой одной рукой, другой Кристо начал поглаживать грудь Деметрии. Ее сердце бешено колотилось, живот сводило сладострастными спазмами.
— Не хватает слов, чтобы сказать, как ты прекрасна. — Его бархатный баритон звучал в ушах девушки как эротический напев.
Как и год назад, Деми не могла устоять перед его мужским обаянием. Но она не желала, чтобы его ласки отдавали презрением, которое Кристо к ней испытывал. Она охватила пальцами его сильные запястья:
— Пожалуйста, не делай этого.
— Почему же? Ведь мы оба получаем удовольствие, — усмехнулся принц, уверенным движением сжимая ее грудь.
Деми ахнула от захлестнувшей ее волны возбуждения, испытывая наяву то, о чем мечтала в одиночестве по ночам. Руки непроизвольно охватили его мощные плечи, приглашая обнять ее. Память упорно возвращала ее в тот день, когда она позволила незнакомцу на пляже слишком много вольности, потому что нестерпимо хотела любви. Там, где не хватило силы воли, на помощь пришла гордость. Чувствовать себя игрушкой даже в руках желанного мужчины было слишком унизительно.
