Страшная тревога охватила меня. Она была сильнее, чем страх.
Меня утешало только то, что мы далеко друг от друга, и я уже твердо знал, что
это не человек. Кругом было темно, в окнах ни огонька. Я не знал, что делать.
Мне вдруг захотелось окликнуть это существо, подозвать, сказать, что жду его и
встречу его во всеоружии. Но побоялся. И я пошел дальше, все быстрее и быстрее,
но расстояние между нами не сокращалось. Моя тревога росла, темнота вокруг
зловеще сгущалась; я шел и повторял про себя:
«Зачем ты преследуешь меня? Почему ты хочешь, чтобы я тебя
слышал?»
Я обогнул угол дома, впереди блеснул свет. Улица начала
полого подниматься, и я пошел очень медленно, чтобы не показываться перед ним
на свету.
Совсем замедлив шаг, остановился у поворота. Вдруг прямо
надо мной с грохотом обрушилась крыша дома. Я отпрыгнул как раз вовремя, но
одна черепица все же задела плечо. И снова все стихло. Я смотрел на обломки и
настороженно ждал. Потом медленно завернул за поворот, навстречу свету. И там,
под газовым фонарем, я увидел черную фигуру и сразу понял, что это вампир.
Он был такой же худой, как я, только выше. Яркий фонарь
освещал его бледное лицо; огромные черные глаза изучали меня с нескрываемым
интересом. Он шагнул было ко мне, но замер. И вдруг я осознал, что не только
его длинные черные волосы зачесаны так же, как у меня; не только его шляпа и
плащ как две капли походят на мои, но даже поза и выражение лица в точности
повторяют мои собственные. Я судорожно глотнул воздух и медленно обвел его
взглядом с ног до головы, стараясь скрыть сердцебиение. Он рассматривал меня
так же пристально. Он вдруг моргнул, и я осознал, что передразнивает меня. Это
было ужасно. Я хотел заговорить, но слова застряли у меня в горле: его губы
зашевелились одновременно с моими, и невозможно было остановить эту мерзкую
игру. Его мрачная фигура возвышалась под фонарем, черные пронзительные глаза
следили за мной с неотступным вниманием. Это была просто насмешка. Мне стало
казаться, что он – настоящий вампир, а я – его отражение в зеркале.
«Умно», – сказал я с отчаяния. Разумеется, он отозвался
эхом прежде, чем замер звук моего голоса. Я злился, старался унять
предательскую дрожь в коленях, мое лицо невольно растягивалось в некое подобие
улыбки. Он тоже улыбнулся, но в его глазах горела животная жестокость, и
усмешка получилась мрачной и зловещей.
Я двинулся вперед, и он последовал моему примеру. Я
остановился, и он остановился. Но потом нарушил правила игры: медленно, как во
сне, поднял правую руку и несколько раз ударил себя кулаком в грудь, изображая
торопливый стук моего сердца, и злобно расхохотался. Он смеялся, запрокинув
голову и обнажая ужасные клыки; казалось, его смех заполнил всю улицу. Это было
отвратительно.
«Ты хочешь причинить мне зло?» – спросил я, но в ответ
услышал собственный вопрос, повторенный насмешливым тоном.
«Фигляр! – сказал я резко, почти грубо. – Шут!»
Это слово остановило его. Лицо незнакомца потемнело от
гнева.
Я повернулся к нему спиной и пошел прочь; я подумал,
что теперь ему придется все же догнать меня, хотя бы для того, чтобы выяснить,
кто я такой. Неуловимо и стремительно он обогнал меня и очутился передо мной,
словно появился из воздуха. Я снова повернулся к нему спиной, но он уже стоял
на прежнем месте, под фонарем, и только волосы, чуть тронутые ветром,
напоминали о том, что он двигался.
«Я искал тебя! Ради этого я и приехал в Париж!» Я заставил
себя сказать это. Он не повторил мои слова и не шевельнулся, только пристально
посмотрел на меня и пошел ко мне навстречу, изящно, неторопливо, и я понял, что
он наконец стал самим собой. Он протянул руку, словно в знак приветствия, и
вдруг сильно толкнул меня в грудь. Я потерял равновесие и отлетел назад.
Рубашка взмокла и прилипла к телу. Я схватился рукой за стену, чтобы не упасть,
потом повернулся к нему, чтобы отразить нападение, но он одним ударом опрокинул
меня на землю.
Вряд ли я смогу описать, сколь велика была его сила. Вы
поняли бы, если б я вдруг решил напасть на вас. Внезапный удар – но движения
моей руки вы бы даже не заметили.
И тогда внутренний голос сказал мне: «Поднимись и покажи ему
свою силу». Я быстро поднялся и пошел на него, вытянув руки. Но поймал только
воздух, пустоту под фонарным столбом; стоял и оглядывался как последний дурак.
Он испытывал меня. Я вглядывался в темноту улицы, во все углы, но его нигде не
было.
«Мне не нужны ваши испытания», – думал я, но некому
было объяснить, и я не знал, как с этим покончить. Вдруг он вынырнул из темноты
и легко швырнул меня на булыжник, к той же стене. Тяжелый башмак ударил меня по
ребрам; взбешенный, я вцепился в его ногу, твердую, как железо. Он упал,
ударился о стену и злобно зарычал. Дальше все смешалось. Я не выпускал его, он
старался пнуть меня в живот. Наконец он вырвался, сильные руки подняли меня в
воздух. Я прекрасно понимал, что будет дальше: он отшвырнет меня на несколько
метров, силы у него хватит. Избитый и покалеченный, я потеряю сознание. Вот что
тревожило меня больше всего: могу ли я потерять сознание? Но мне так и не удалось
это узнать. Потому что я вдруг понял: кто-то третий встал между нами, вступился
за меня и заставил его разжать стальные тиски.
Я поднял глаза и увидел улицу и два смутных силуэта вдали,
но они тут же исчезли, растаяли, как гаснет картина на сетчатке закрытых глаз.
Остался только тихий шелест черных одежд, шорох камешков под ногами и пустынная
ночь. Я сидел на мостовой и задыхался, пот градом катил по лбу и щекам. Я
огляделся и посмотрел вверх – на узкую полосу неба между домами. И вдруг от
темной стены медленно отделилась тень. Я разглядел слабое сияние волос, белое
застывшее лицо. Странное и загадочное лицо, не такое худое и мрачное, как у
первого вампира. Большие темные глаза спокойно смотрели на меня, губы не
шевельнулись, но я услышал шепот:
«С тобой все в порядке?»
Но я уже стоял на ногах, готовый к нападению. Он не
двигался, словно врос в стену. Я напряг зрение и увидел, что незнакомец шарит в
нагрудном кармане жилета. Он достал и протянул мне визитную карточку,
ослепительно белую, как и его пальцы. Я не шевельнулся.
«Приходи завтра вечером, – услышал я тот же шепот. Тень
скрывала его гладкое, бесстрастное лицо. – Я не сделаю тебе ничего
дурного, и тот, другой, тоже. Я не позволю ему».
И он проделал трюк, знакомый каждому вампиру: его рука точно
оторвалась от неподвижного тела и вложила карточку в мои пальцы, и багровые
буквы вспыхнули под лучом фонаря. В мгновение ока темная фигура по-кошачьи
вскарабкалась на крышу и исчезла.
Я остался один и прочитал надпись на карточке. Оглушительный
стук моего сердца эхом разносился по узенькой улочке. Я хорошо знал адрес,
часто ходил в театры на той же улице, но название изумило меня до крайности:
«Театр вампиров». Внизу было указано время – девять часов вечера.
