— Скажите, Алиса, вы обвиняете Игоря Теплова в
своей смерти?
Алиса улыбнулась. Взмахнула рукой — не
оборачиваясь, но безошибочно указывая на Завулона.
— Нет.
Смотрела она только на Игоря.
— Вы не имеете претензий к своему… противнику?
Она лишь покачала головой.
— Алиса Донникова, вы можете обвинить
кого-либо из присутствующих в провоцировании тех печальных событий, что привели
к вашей гибели?
— Завулон, — абсолютно равнодушно сказала
Алиса. — Это его операция.
— Трусливая дура! — крикнул Завулон. — Тебя
все равно не ревоплотят! Что же ты делаешь, ведьма!
И только тогда Алиса Донникова повернулась к
Завулону. На миг. И под ее взглядом глава Темных замолчал.
— Завулон, ты не забыл, что сказал мне, когда
я призывала тебя, захлебываясь водой?
— Глупая мстительная дурочка, — уже спокойнее
сказал Завулон.
Алиса покачала головой. Снова посмотрела на
Игоря. Как-то очень насмешливо произнесла:
— При чем здесь месть… Любовь — это тоже
великая сила, Завулон.
— Инквизиция не имеет больше вопросов, —
быстро сказал Витезслав. — Господа… я считаю, что длить дальше эту сцену… это
недостойно Иных. С Игоря Теплова снимаются обвинения в нарушении Договора.
Алиса Донникова может… может… вернуться обратно.
Эдгар как во сне видел поднявшегося Гесера.
Торжествующего, победившего Гесера. И сгорбившегося на скамье Завулона…
побежденного Завулона.
Лишь когда лица Великих Магов вновь дрогнули в
растерянности, он посмотрел на центр зала.
Алиса Донникова исчезала. Ее тело менялось,
таяло, легкой бесплотной тенью погружаясь в сумрак. Упавшая на четвереньки
Лемешева торопливо отползала к ногам Завулона.
Но исчезал и Игорь Теплев.
Уходил в сумрак.
Эдгар не врал. Он действительно впервые видел,
как развоплощается Светлый маг. Добровольно. Без всяких схваток, криков, без
потоков Сил.
Лишь на миг Игорь Теплов, уже почти
превратившийся в бесплотную тень, повернулся, посмотрел на своих товарищей.
Кажется — виновато. А так — он смотрел лишь на Алису.
И исчез.
Сумрак сомкнулся. Воздух в зале был выморожен,
по стенам осели белые щетки инея, будто траурной каймой вычертив помещение. На
лицо Завулона медленно возвращалась торжествующая улыбка. Гесер смотрел на
опустевший решетчатый круг тоскливо и грустно.
— Ну? — закричал Завулон. — Ну? И что? Где
твой пестун? Где тот, единственный, кто способен был воспитать мессию Света?
Он засмеялся, похлопал по голове стоящую перед
ним на коленях Лемешеву. Сказал, уже обращаясь к Инквизиции:
— Да, действительно, это была операция
Дневного Дозора. Не выходящая за рамки Договора. Размен двух равноценных фигур
— Алиса Донникова за Игоря Теплова. К нам больше нет претензий?
— К вам нет претензий со стороны Инквизиции… —
медленно сказал вампир. Потер лицо ладонью. — Учитывая все обстоятельства…
Инквизиция рассмотрит вопрос о досрочном восстановлении Силы Светланой
Назаровой. Но это… потом. Все… все могут покинуть зал.
Первой со своего места поднялась Светлана.
Подошла к Завулону. Постояла секунду, глядя ему в лицо. Эдгар вдруг понял, с
замиранием сердца, что сейчас волшебница ударит мага.
Но она лишь что-то сказала ему. Развернулась и
резко вышла.
Эдгар на негнущихся ногах отошел от конторки.
Едва не наткнулся на Гесера — задумчивого, подавленного, погруженного в свои
мысли. И тут же, оттолкнув его, к Гесеру подскочил Антон. Воскликнул:
— Так что же… Дочь Светланы может быть Иной,
но при этом не вырасти мессией Света?
Гесер кивнул.
— Почему? — тупо спросил Антон. — Но ведь
Светлана сама…
— Быть Великой Волшебницей и воспитать Великую
Волшебницу — совсем разные вещи… — устало сказал Гесер. — Увы. Я… пока я не
вижу фигуры, равноценной Игорю. Я… я не знал, что он настолько любит эту
ведьму! Я бы искал другой путь.
— Чья это будет дочь? — опросил вдруг Антон. —
Светланы и…
Гесер вдруг раздраженно посмотрел на Антона:
— Чья? Если не будешь стоять как дурак, пялясь
на старого идиота, а догонишь свою женщину — то твоя!
Антон слабо кивнул. И бросился из зала прочь.
Эдгар тоже хотел задать Гесеру пару вопросов… но он поймал взгляд Светлого и
предпочел не рисковать. Повернулся, шагнул на серый мрамор пола, на узкий
клинышек Инквизиции, пытающийся рассечь черную и белую половины зала.
Инквизиторы уже стягивали плащи. Один из них
небрежно бросил свой на руки Витезславу, открыл портал — и исчез. Остальные
уходили обычным путем, в дверь.
Вампир посмотрел на Эдгара. Спросил:
— Хочешь примерить?
— Не знаю, пойдет ли фасон, — тихо ответил
Эдгар.
— Кто знает. Но попробовать стоит. Или ты
собираешься вернуться в Москву?
Эдгар осторожно принял из его рук скомканную
серую ткань. Неловко спросил:
— Простите… а что сказала Светлана Завулону?
— Инквизитору надо иметь хороший слух. — На
лице вампира появилась кривая ухмылка. — Да почти ничего. Я бы назвал это
проклятием, но Светлые и проклинать-то не умеют… Она сказала: «Пусть никто
никогда не полюбит тебя».
Эдгар кивнул. Пожал плечами и сказал:
— А ему это и не нужно.
Москва — Николаев — Лазурное
Июнь — октябрь 1999 г.
