— Это правда, — отчаянно моргая, промолвила она, пытаясь справиться
с подступающими слезами. — Даже если ты нас больше не любишь, мы любим тебя
по-старому.
Елена почувствовала, как ее глаза тоже заполняются слезами,
и все ее суровое и непреклонное настроение сдулось, как воздушный шарик. Затем
Бонни тоже встала с кровати, и три девочки обнялись. Елена уже не могла
сдержать слез, и они хлынули по щекам.
— Простите, что я с вами толком не поговорила, — сказала
Елена. — Я знаю, вы ничего не понимаете, а я даже не способна объяснить, почему
не могу рассказать вам всего. — Поверьте, просто не могу. Хотя одну вещь я вам
все-таки расскажу. — Она отступила на шаг, вытирая слёзы, и серьезно посмотрела
на подруг. — Неважно, как веско выглядят свидетельства против Стефана, он не
убивал мистера Таннера. Я знаю, что он этого не делал, потому что мне известно,
кто это совершил. Кроме того, тот же самый человек напал на Викки и на того
старика под мостом. И… — тут она умолкла и немного подумала. — Прости, Бонни,
но я думаю, что он также убил Янцзы.
— Янцзы! — Глаза Бонни тревожно расширились. — Но зачем ему
понадобилось убивать пса?
— Не знаю, но он был там в ту ночь, в твоем доме. И он был…
очень сильно разгневан. Еще раз прости, Бонни.
Бонни ошарашенно покачала головой.
— А почему бы тебе не рассказать обо всем полиции? —
спросила Мередит.
Смех Елены прозвучал слегка истерически.
— Я не могу. Полиции с этим делом просто не справиться. И
это я тоже никак не могу вам объяснить. Вы сказали, что по-прежнему мне
доверяете. В таком случае вам просто придется поверить мне на слово.
Бонни и Мередит переглянулись, а затем дружно уставились на
нервные пальцы Елены: совершенно машинально девушка выдергивала нити из вышивки
постельного покрывала.
— Хорошо, — наконец выдохнула Мередит. — Так чем мы можем
помочь?
— Не знаю. Ничем, если только не… — Тут Елена осеклась и
взглянула на Бонни. — Если только, — изменившимся голосом продолжила она, — ты,
Бонни, не поможешь мне найти Стефана.
Карие глаза Бонни изумленно распахнулись.
— Я? Но что я могу сделать? — Однако затем, услышав резкий
выдох Мередит, она понимающе охнула.
— Ты знала, где меня искать в тот день, когда я отправилась
на кладбище, — объяснила Елена. — И ты даже предсказала приход Стефана в школу.
— А я думала, ты не веришь во всю эту экстрасенсорику, —
слабо отозвалась Бонни.
— Просто в последнее время я кое-что про это узнала. Так или
иначе, я готова верить во все что угодно, если это поможет найти Стефана. Если
есть хоть какой-то шанс, надо обязательно попытаться.
Бонни сжалась в комочек.
— Нет, Елена, ты просто не понимаешь, — с несчастным видом
выговорила она. — Я не обучена и не могу управлять этим. Кроме того… это уже не
игра. Чем больше ты используешь эти силы, тем больше они используют тебя. В
конечном итоге они могут поработить человека против его воли. Это очень опасно.
Елена встала и подошла к комоду вишневого дерева, глядя
куда-то в пространство. Наконец она повернулась к подруге.
— Ты права, Бонни, это уже не игра. И я отчетливо осознаю,
что это может быть очень опасно. Но то, что происходит со Стефаном, тоже не
игры. Пойми, Бонни, он сейчас неизвестно где, и ему очень плохо. Никто не может
ему помочь, никто даже не ищет его, не считая врагов. Возможно, он сейчас
умирает. И даже может статься, что он… что он уже… — Горло у Елены перехватило.
Она опустила голову и сделала глубокий вдох, пытаясь прийти
в себя. Когда она снова подняла глаза, то заметила, что Мередит пристально
смотрит на Бонни. Бонни расправила плечи и подняла голову. Губы ее плотно
сжались, а в обычно мягких карих глазах засиял угрюмый свет, когда они
встретились с глазами Елены.
— Нам понадобится свеча, — сказала Бонни.
Спичка зашипела, рассыпая искры во тьме, а затем комнату
осветило яркое пламя свечи. Оно мягко позолотило лицо Бонни, склонившейся над
столом.
— Чтобы по-настоящему сосредоточиться, мне потребуется ваша
помощь, — проинструктировала подруг Бонни. — Смотрите на пламя и думайте о
Стефане. Представляйте себе его лицо. Что бы ни случилось, не переставайте
смотреть на пламя. И, что бы ни случилось, ничего не говорите.
Тишину в комнате нарушало лишь их негромкое дыхание. Пламя
мерцало и плясало, отбрасывая случайные отблески на трех девочек, сидевших
вокруг свечи, скрестив ноги. Бонни, закрыв глаза, дышала медленно и ровно, как
засыпающий ребенок.
— «Стефан!» — напряженно думала Елена, вглядываясь в пламя и
стараясь сконцентрировать всю свою волю. Она создавала его в своем воображении,
используя все свои органы чувств. Грубая ткань его шерстяного свитера,
трущегося о щеку, запах его кожаной куртки, сила его рук, что ее обнимали. —
Ах, Стефан…
Ресницы Бонни затрепетали, а ее дыхание ускорилось, точно у
человека, которому снится кошмар. Елена упорно не сводила глаз с пламени, но по
спине у нее побежали мурашки, когда Бонни вдруг нарушила тишину.
Поначалу это был просто стон, словно от боли. Затем, когда
Бонни тряхнула головой, а вздохи ее участились, бессвязный стон обрел словесную
форму.
— Один… — выдохнула Бонни и замолчала. От волнения Елена
впилась ногтями в ее ладонь. — Один… в темноте, — продолжила Бонни глухим и
изможденным голосом.
Опять последовало краткое молчание, а затем Бонни быстро
заговорила:
— Темно и холодно. И я совсем один. Что-то такое за спиной…
твердое и неровное. Камни. Раньше от них бывало больно… но не теперь. Теперь я
совсем онемел… от холода. — Бонни выгнулась, словно что-то кололо ее в спину, а
затем вдруг рассмеялась. Этот ужасный смех прозвучал почти как рыдание. — Это…
это так странно. Никогда бы не подумал… что мне так захочется увидеть солнце.
Но здесь всегда темно. И холодно. Я по шею в воде… в воде, холодной, как лед.
Это странно. Кругом вода… а я умираю от жажды. Такая жажда… так больно…
Елена вдруг почувствовала, как сердце ее сжимается. Бонни
явно читала мысли Стефана, и кто знал, что она могла там обнаружить?
«Стефан, расскажи нам, где ты, — отчаянно подумала Елена. —
Оглянись вокруг, скажи нам, что ты видишь!»
