Глава 16
Пару лет назад Валечка стала плохо себя чувствовать, у нее
ослабла память, пришлось уйти на пенсию.
– Она сама себе поставила правильный диагноз: болезнь
Альцгеймера, – говорила Алевтина, – и отлично понимала свои
перспективы, впереди слабоумие, инвалидная коляска и прочие прелести. Мы много
говорили с ней на эту тему, и Валечка повторяла:
– Личность разрушится раньше тела. Могу я доставить
Лидочке столько страданий? Ей придется из-под меня судно таскать! Мать
превратится в агрессивное неуправляемое животное.
Долецкая встала и облокотилась о крохотный холодильник.
– Я пыталась ей внушить, что положение не столь
трагично, агрессия проявляется далеко не у всех, говорила о развитии
фармакологии, новых лекарствах.
Валентина внимательно слушала, кивала, но обе женщины,
будучи врачами, прекрасно знали: от болезни Альцгеймера лекарства нет. Можно
оттянуть наступление тяжелой фазы, но избежать ее не удастся. И Валентину
беспокоило не собственное состояние, а положение Лидочки.
Шесть месяцев назад Валя показала Алевтине глянцевый журнал
и спросила:
– Узнаешь кого-нибудь на фото?
Долецкая прищурилась. Снимок запечатлел богато убранную
комнату, обставленную мебелью в стиле «дворцовый ампир». Огромная хрустальная
люстра, диван и кресла, обитые велюром с золотыми вензелями, пара вычурных
торшеров в виде обнаженных якобы греческих скульптур, розовый ковер,
драпировки, смахивающие на занавес Большого театра.
– Богато, – не удержалась от ехидного комментария
педиатр.
– На людей посмотри, – велела подруга.
Долецкая стала послушно изучать хозяев. Полная блондинка,
мать семейства, явно справила пятидесятилетие. Дама, похоже, тратила немалые
деньги на уход за собой и вся была увешана драгоценностями. Мужчина тоже не
напоминал гимнаста, но его «пивной» живот скрывал пиджак от дорогого портного,
вот лысину замаскировать ему не удалось. Массивные часы, булавка с крупным
бриллиантом в галстуке и перстень довершали его образ. Приятнее всех выглядел
сын пары, парню было слегка за двадцать, он казался слишком худым на фоне
габаритных родителей, не носил ювелирных изделий и в отличие от отца с матерью
был одет в ничем не примечательные джинсы и водолазку.
– Ну? Узнала? – нервно спросила Валентина.
– Мальчика я вроде видела, – засомневалась Аля.
– Подпись прочитай! – приказала подруга.
Долецкая пробежала глазами текст и ахнула:
– Богородовы! Марина с Павлом! И Кузьма! Господи, я его
совсем крошкой помню.
– Там еще написано, что у Павла теперь денег куры не
клюют, – с нехорошим выражением на лице перебила ее Валентина, – а
Кузьма считается лучшим женихом столицы.
– Значит, Павел бросил хирургию и занялся
бизнесом, – протянула Алевтина, – многие в лихие годы сумели
подняться. Повезло Кузьме.
– Главное его везение заключается в будущей
жене, – внезапно засмеялась Валентина.
– В статье ни слова нет о помолвке, – удивленно
возразила педиатр.
Валя подмигнула подруге.
– Он еще сам не знает про свадьбу. Кузьма поведет в
загс мою Лиду.
Алевтина опешила, а потом попыталась остудить Валентину.
– Конечно, хорошо выдать дочь замуж за обеспеченного
человека, и я даже не сомневаюсь, что ты, используя старую дружбу с
Богородовым, сумеешь познакомить Лидушу и Кузьму. Но, Валя!
– Что? – Та с вызовом вскинула подбородок.
– Богородов вращается в высших кругах, – сказала
Аля, – он привык к девушкам из определенной среды. Лидочке не о чем с ним
разговаривать, она будет стесняться и своей одежды, и скромного материального
положения. Ну подумай сама, разве избалованному парню подойдет девочка из
малообеспеченной семьи? Лида милая, симпатичная, но она, прости, Валя, ничем не
примечательна внешне. В ней нет сверхнеобыкновенной красоты, шарма, лоска.
Судьба Лиды: спокойно закончить институт, вернуться в Новопольск, устроиться в
местный театр, выйти замуж, родить детей.
Валентина покраснела и стала листать журнал, показывая
снимки:
– Значит, эта профурсетка достойна кататься на яхте! А
вон та имеет право носиться по вечеринкам и хвастаться сумкой за миллион рублей!
Они что, красотки? Драные кошки! Лида намного их симпатичнее.
– Согласна, – кивнула Аля, – но тем девчонкам
повезло родиться у богатых родителей! Мир несправедлив.
Валентина притихла, затем сказала:
– Не хочу, чтобы Лидочка считала копейки и прозябала в
третьесортном новопольском коллективе. Она умница, красавица, талантливая
актриса. Говоришь мир несправедлив? Вот я и исправлю это обстоятельство. Кузьма
женится на Лиде! Моя дочь достойна жить обеспеченно. Завтра же позвоню Павлу!
Алевтина потеряла терпение.
– И где ты возьмешь его телефон?
– Найду, – решительно ответила подруга.
– Номер и впрямь отыскать можно, – согласилась
Аля, – а дальше? Не потащут же Кузьму на веревке под венец! Оставь свою
глупую затею.
– Он наденет Лиде обручальное кольцо на палец, – с
упорством ишака твердила Валентина.
У Алевтины закончилось терпение.
– Успокойся. Похорони эту идею. Ты не можешь принудить
Богородова к женитьбе. Баста.
Валентина вскочила.
– Ошибаешься! Павел сделает все, что я пожелаю!
– С какой радости? – обомлела Аля.
– Ну… так, – опомнилась патологоанатом.
Долецкая схватила подругу за руку.
– Говори! Чего я не знаю?
Валя села в кресло.
– Помнишь, как завершился наш роман с Павлом?
– Вы повздорили, – ответила Аля, – но ты не
захотела открывать причину ссоры.
Валя завела рассказ.
Она полюбила Павла с первого взгляда, Богородов (кстати, он
очень быстро стал оказывать ей знаки внимания) закрутил с патологоанатомом
интрижку. Хирург вел себя как любой женатик, бегающий налево, он сказал Вале:
