– Здорово! – обрадовалась Кира. – Ты просто
супер! Значит, согласна?
– Да, – кивнула я и тут же опомнилась, – а
что надо делать?
– Не волнуйся, – засмеялась Вольская, – речь
идет не о деньгах, а о незначительной услуге. Надеюсь, ты завтра с полудня до
полуночи свободна?
Я уставилась в пол. Ну отчего большинство людей считает, что
во главе угла всегда стоит финансовый вопрос? Очень легко дать человеку деньги
и забыть о его проблемах. Намного труднее делиться с кем-то своим временем,
вникать в его ситуацию, переживать за приятеля…
– Так что насчет завтра? – насела на меня Кирка.
Вы сможете отказать человеку, который только что с упоением
пел вам дифирамбы, повторяя: «Ты лучший друг на свете, всегда придешь на
помощь»?
– Никаких особых дел я не планировала, – со
вздохом ответила я.
– Шикарно! – захлопала в ладоши Кирка. –
Значит, элементарно за меня в центре посидишь!
– Где? – испугалась я.
Вольская молитвенно сложила руки.
– Солнышко! Кисонька! Пусечка! Отработай денек
Клеопатрой!
Здесь, очевидно, следует рассказать, как госпожа Вольская
зарабатывает себе на сухарик с черной икрой. Мы знакомы с Кирой десять лет, у
нее веселый нрав, она толерантна к окружающим, охотно дарит людям комплименты и
не говорит о них за глаза гадости. Кирка шагает по жизни с улыбкой, кипучая
энергия толкает ее на разнообразные подвиги. Долго заниматься одним делом Кира
не способна. Когда мы познакомились, Вольская организовывала салон красоты, она
не ела, не пила, не спала, и в конце концов парикмахерская под звучным названием
«Неспящая красавица» распахнула двери для всех желающих. Но мало, пободавшись с
многочисленными чиновниками, открыть заведение, нужно сделать его успешным,
модным, посещаемым. Следующие двенадцать месяцев Кируся вкалывала как раб на
плантации. Она таскалась по всем тусовкам, щедро раздавая скидочные талоны,
заманила на бесплатное обслуживание журналисток, которые потом, в благодарность
за стрижку и укладку, пели ей хвалебные оды в глянце, устраивала всякие акции,
вроде «Каждому десятому клиенту гелиевые ногти бесплатно», и добилась своего,
салон расцвел, как пион жарким летом. Год Кира наслаждалась ролью автора
удачного проекта, потом ей стало невыносимо скучно, и Вольская продала свое
«дитя». Вырученные деньги она вложила в создание кондитерской, и все началось
заново: бессонные ночи, беготня по присутственным местам, открытие, заманивание
клиентов, прикармливание желтой прессы. В конце концов пирожные от Вольской
пошли нарасхват, и Кирка затосковала, сбагрила торговую точку какому-то
денежному мешку и стала возводить магазин для животных. Вольская не может жить
в атмосфере стабильности, ей нужны буря, революция, война, мятеж. В такое время
Кира молодеет, ее глаза горят, фигура безо всяких диет и фитнеса делается
девичьей. А когда трудности преодолены и можно расслабиться, собрать урожай,
Кира стареет, толстеет, начинает болеть. Единственный для нее способ выбраться
из болота – вновь затеять глобальный проект. Если кто-нибудь захочет
организовать поход через Северный полюс верхом на кенгуру, без еды, воды,
теплой одежды, имея из средств связи с Большой землей лишь почтовые открытки,
отправить которые из царства снега и льда затруднительно, Кира с радостью
запишется в участники этого мероприятия. Еще больше ей понравится марафон в
ластах через пустыню Сахару. Вольская обожает преодолевать трудности.
Недавно Кира организовала центр «Советы Клеопатры». Она
купила помещение на первом этаже, быстренько сделала там ремонт и теперь
принимает посетителей, которые хотят стать счастливыми. Из всех затей Вольской
эта нравится мне меньше всего.
Когда проект только начинался, я не удержалась и сказала
Кирке:
– У тебя нет психологического образования. Зачем ты
решила изображать душеведа? Парикмахерская, кондитерская, магазин сумок, чем ты
там еще занималась? Бизнес не вредил клиентам, а вот неверный совет может
испортить человеку жизнь. Если ты так уж хочешь помогать несчастным людям,
найми профессиональных психотерапевтов.
Кира сначала обиделась, а потом воскликнула:
– «Советы Клеопатры» лучшее, что у меня было! Мне интересно
беседовать с народом. Ничего плохого я не делаю! Просто говорю с людьми и
обещаю им, что все будет хорошо. Больных не лечу, избавлять от рака или
рассеянного склероза никогда не возьмусь. Мои клиенты – неуверенные в себе
люди, у которых ни фига не получается ни в личной жизни, ни на работе. И многие
после того, как пообщались с Клеопатрой, стали смотреть на мир другими глазами.
Вот недавно ко мне пришла тетка и, пуская слезы, рассказала, что муж каждый
день устраивает ей скандалы, а потом кидается к шкафу, собирает чемодан и орет:
– Все, ухожу к маме! Дура, задолбала меня!
– Прикольно, – усмехнулась я, – и как ты
поступила?
Вольская снисходительно ответила:
– Мигом разрулила ситуацию. Спросила: «Кто больше
зарабатывает?» – «Я», – заявила тетка. «В следующий раз, когда он начнет
визжать, иди смотреть телик, – посоветовала «Клеопатра», – а когда
муж про мамочку заноет, стукни его по башке сковородкой, придай ускорение
коленкой под зад, собери его шмотье и выбрось с балкона».
– Клиентка послушалась? – заинтересовалась я.
– Добуквенно выполнила мои указания, – гордо
заявила Кира, – муж от черепно-мозговой травмы быстро излечился и теперь
тише воды ниже травы, во всем с женой соглашается, больше ей нервы не мотает.
Говорю же, я отличный семейный психоаналитик.
– Вряд ли профессионал вложит в руки пациентке
сковородку, – сказала я, – насколько я знаю, психотерапевт не имеет
права давать клиентам прямые советы, каждый человек должен самостоятельно
принимать решения!
– Вечно ты недовольна окружающими, – нахмурилась
Кирка, и я поспешила перевести беседу на другую тему.
Понимаете теперь, какую радость я испытала, услышав просьбу
Вольской? Нужно убедить Кирку в своей абсолютной непригодности к работе
психотерапевтом.
– Боюсь, не справлюсь, – начала я.
– Ерунда, – отмахнулась подруга, – всего-то
посидишь один денечек!
– Вдруг придет кто-то из постоянных клиентов и поймет,
что у Клеопатры другое лицо?
– Я веду прием закутанная в полупрозрачное
покрывало, – поделилась своими маленькими хитростями Кирка, – сама
хорошо вижу клиента, он же лицезреет лишь нечеткое очертание той, что сидит за
столом.
– А цвет волос? Я блондинка!
