– Улыбнись, – велел он, наблюдая за моей реакцией.
Я послушно растянула губы, вместо передних резцов зияла
черная дыра. Краска возымела удивительное действие! Испугавшись, я провела
языком по внутренней стороне зубов, не ощутила пустоты и выдохнула:
– Офигеть!
– А то! – гордо возвестил Билли. – Фирма веников не вяжет.
Ща себя «украшу», и двинем. Ты, когда в кабинет разбора войдешь, согнись
пополам и за левый бок держись.
– Почему именно за левый? – уточнила я.
– Там селезенка, – с уверенностью отличника объявил парень,
– справа печень и аппендикс. Смотри, не перепутай!
– Йес, босс, – кивнула я.
Минут через двадцать мы вошли в лифт и понеслись к первому
этажу. Когда на табло над дверью появилась цифра «3», кабина притормозила и
открыла двери, на площадке стоял полный мужчина с кейсом. Сначала он уронил
портфель, потом взвизгнул.
– Заходите, – поторопил его Билли, – все поместимся.
– Большое спасибо, – дрожащим голосом ответил незнакомец, –
я по лестнице пройдусь.
Билли ткнул пальцем в кнопку, лифт продолжил движение.
– Отлично смотримся, – удовлетворенно возвестил «гример».
– Похоже на то, – согласилась я.
Билли ездит намного быстрее меня, поэтому, очутившись на
МКАД, он рванул вперед и очень скоро скрылся в потоке машин. Я потащилась в
своем любимом третьем ряду, кожей ощущая сочувственные взгляды водителей.
Хорошо хоть в голову Билли не пришла мысль наложить мне гипс от шеи до колен.
В здании ГАИ толпилось множество посетителей, и все они
проявили сочувствие к женщине в окровавленных бинтах. Помня о наказе приятеля,
я, старательно хромая, доползла до кабинета и спросила у деда с малышом на
коленях:
– Вы в пятнадцатый?
– Нет, – испуганно ответил старичок, – просто сижу где
потише. В отдел разбора пофамильно вызывают.
Я опустилась в жесткое кресло с продранной обивкой и
улыбнулась крошке, который с некоторым испугом смотрел на меня.
– Тетя! – пролепетал ребенок и прижался к деду.
– Тетя, – повторил старичок.
– Бо-бо! – вытянул руку внук. – Ай-ай, бо-бо!
– Бо-бо, – покорно подтвердил пенсионер. Потом он с
укоризной осмотрел меня и вдруг сказал: – Вот, Митенька, запомни тетю. Видишь,
какая она страшная? Вырастешь, никогда не садись за руль пьяным или обкуренным,
иначе будешь на тетю похож. Нажрутся и лезут управлять автомобилем…
На мгновение я лишилась дара речи, затем хотела достойно
ответить деду, но тут из пластмассовой коробки, прикрепленной к наружной
стороне двери, прокаркало:
– Тараканова, заходите.
Я схватилась за правый бок, согнулась и поспешила в кабинет.
Капитану Борисову на вид было лет пятнадцать, тощий,
бледный, он походил на замученного учебой подростка и имел тоненький голосок
второклассника.
– Присаживайтесь, – пропищал милиционер, – Тараканова Виола
Леонидовна?
– Ленинидовна, – привычно поправила я.
Билли, устроившийся на стуле справа от стола, заелозил на
сиденье. Потом сделал большие глаза и приложил руку к левому боку. Я поняла,
что перепутала, где находится селезенка, и поменяла позу.
– Тараканова? – переспросил вдруг Билли. – Не, она Белла Ви.
Сергей Михалыч, вы дела перепутали. Я вызван для разбора с Муравьевой.
– А мне велели приехать, чтобы договориться с Ильей
Михайловичем Колкиным, – влезла я. – Капитан Борисов, вы там бумаги перемешали.
Сергей Михайлович открыл тумбу стола, вытащил бутылку
минералки, сделал несколько жадных глотков, вытер рот и приказал:
– Всем внимание! Гражданка Тараканова следовала в нужном ей
направлении, начав движение через перекресток в момент переключения сигнала
светофора. Навстречу ей, в нужном ему направлении следовал гражданин Колкин,
начав движение через перекресток в момент переключения сигнала светофора.
Автомобили произвели столкновение, повлекшее за собой тяжкие телесные
повреждения участников ДТП, без смертельного случая с их стороны, но с
причинением ущерба здоровью, что подтверждается наличием в деле необходимых
медицинских справок. Как поступим? Найдем консенсус? Сразу предупреждаю,
начнете лаяться и драться, будет хуже. Терпеть не могу, когда в кабинете базар!
– Хотите сказать, что я столкнулась с ним? – указала я на
Билли. – Но его фамилия Кузнецов.
– Верно, – согласился мент. – Но автомобиль принадлежит
Колкину, который при опросе сообщил нашему сотруднику о продаже машины по
доверенности, а поскольку владелец Колкин, то…
– Какого черта ты сказал, что пострадал от дуры Муравьевой?
– закричала я, уставившись на Билли.
– Тараканова, Муравьева… – растерялся тот. – Ну, спутал. Я в
насекомых плохо разбираюсь. Но ты же Белла Ви!
Делать нечего, пришлось признаваться:
– По паспорту я Тараканова.
– Супер, – приуныл Билли. – Получается, мы с тобой друг в
друга вмазались?
– Похоже на то, – согласилась я. – Вот почему в больнице мы
рядом очутились, нас «Скорая» с одного перекрестка привезла.
– Вы знакомы? – обрадовался Борисов. – Придете к согласию в
отношении своих претензий друг к другу?
Я кивнула, Билли встал.
– Порядок, командир, без базара.
– День начался отлично! – потер ладони Борисов. – Сейчас в
двенадцати местах распишитесь и гуляйте. Починитесь – больше не нарушайте
правила проезда через перекресток.
Когда мы с Билли очутились в коридоре, малыш на коленях у
старика оживился.
– Дядя, бо-бо, – начал он верещать. – Тетя, ай-ай, бо-бо!
– Верно, Митенька, – заскрипел пенсионер. – Какая тетя,
такой и дядя. Муж и жена одна сатана, козел с жабой свадьбу не играют,
приличный человек с наркоманом и алкоголиком не сойдется.
– Молчи, пока не огреб, – спокойно ответил Билли. – Еще раз
про мою бабу гадость скажешь, вентилятором в окне работать станешь, языком
воздух гонять будешь.
– Прости, сыночек, – заюлил дедок, – я Мите сказку излагаю,
она никакого отношения к вам не имеет. Русский народный сказ про козла и жабу.
