Не следует все усложнять, как правило, верна самая простая
отгадка. Скажем, Римма Марковна, потеряв дочь, усыновила мальчика-школьника. На
новую квартиру Васюкова прибыла уже с сыном, никому из соседей о пережитой
трагедии она не рассказывала, и люди считали Тему ее родным ребенком. Мальчик
тоже не хотел жалости от педагогов или жителей дома, поэтому набрал в рот воды.
Каждый сирота мечтает о родной маме, Тема не был исключением. Вежливый, тихий
отличник, талантливый художник – вот кого получила Римма Марковна взамен
отвязной хулиганки Саши.
И долгое время Васюковы были счастливы. Чтобы не возбудить в
школе подозрений и не нести туда справку из заведения, в котором обучался
детдомовец, мать обратилась в НИИ психической коррекции к своей близкой
знакомой. Думаю, ею была Рогачева. Она по доброте душевной состряпала справку.
Наверное, в младших классах, живя в детдоме, Артем не отличался хорошей
успеваемостью, Римме Марковне пришлось нанять репетиторов, дабы залатать дыры в
знаниях мальчика. На то, чтобы он догнал сверстников и полностью освоился с
ролью домашнего ребенка, ушло несколько лет. В седьмом классе Артем начал
ходить в школу очно, сел за парту. У него возникли проблемы с одноклассниками,
но все потихоньку наладилось, пока не появился Хитрук, который стал изводить
Васюкова.
Очень интересная цепочка выстраивается: она состоит из
пожаров и смертей. И нет ответа на вопрос: почему сестер Васюковых было до
недавнего времени две? Одна-то из них давно погибла.
Резкий звонок мобильного заставил меня вздрогнуть.
– Гражданка Тараканова? – спросил хриплый голос. – Капитан
Борисов беспокоит. Завтра, в десять утра, прибудьте на разбор ДТП по адресу:
Меркулова, пятнадцать.
– Вот здорово! – возмутилась я. – Предупреждаете вечером. А
если у меня работа?
– Значит, не прибудете, – меланхолично ответил гаишник. –
Только оно вам больше, чем мне, надо, придется в суде договариваться с Колкиным
Ильей Михайловичем.
– Это кто? – удивилась я.
– Хозяин машины второй стороны ДТП. Лучше используйте свой
шанс спокойно обсудить действия, приведшие к ДТП, достичь консенсуса без судьи,
– прозвучало в ответ.
– Непременно приеду, – уныло сказала я, поняв, что завтра
выспаться не удастся.
– Документики не забудьте, – заботливо напомнил капитан
Борисов и отсоединился.
Не успела я бросить трубку на пассажирское сиденье, как она
снова начала вибрировать, на этот раз моего внимания добивался Билли.
– Ты где?
– Около съезда на нашу улицу, – отрапортовала я.
– Возле поворота есть аптека, – сказал Билли, – будь другом,
купи бинты, пластырь, кетчуп, зеленку, йод и ватные палочки.
– Кому-то плохо? – о??абоченно спросила я.
– Нет, – сдавленно ответил Билли.
– Ну ладно, – согласилась я, – мне не трудно.
– Супер! Ты настоящий друг! – обрадовался парень.
Доброе слово и кошке приятно, люблю, когда меня хвалят.
Поэтому я с энтузиазмом влетела в стеклянный павильончик и на одном дыхании
выпалила:
– Нужны бинты, пластырь, кетчуп, зеленка и ватные палочки.
Девушка-провизор пошла к ящикам.
– Бинт какой ширины?
Я навалилась на прилавок.
– Нормальной.
– Каждому свое нормально, – не смягчилась фармацевт. – Пять
сантиметров? Семь? Десять?
– На ваш вкус, – смиренно опустила я взгляд.
– Я бинтами не питаюсь, – последовало в ответ.
– Семь сантиметров, – рассердилась я.
– Стерилизованный или нет?
– Да, – кивнула я.
– Уточните, что «да»?
Я начала закипать.
– Для перевязки открытых ран.
– Российский, немецкий, французский, американский? – с
интонацией робота продолжала допытываться вредная аптекарша.
Я решила доставить ей удовольствие.
– Какая между ними разница?
Голубая шапочка склонилась над ящиком.
– Немецкий стоит тысячу рублей, французский на сотню дешевле
и имеет обработанный край, американский в одну цену с германским, зато у него
вкус банана.
Я заморгала.
– Находятся люди, которым важен вкус бинта?
– Детям берут, – без каких-либо эмоций сообщил автомат по
выдаче таблеток.
– Наверное, это для кляпа! – осенило меня. – Надоедает
родителям бесконечную болтовню отпрысков слушать, вот они и хватаются за бинт.
Очень гуманно, ребенку вкусно, папа с мамой наслаждаются тишиной, пока чадо
бинт грызет. Давайте российский, полагаю, он дешевле.
Провизор положила на прилавок разорванный бумажный сверток.
– Десять рублей.
Я возмутилась.
– Упаковка нарушена.
– Десять рублей. Хотите немецкий?
– Нет, – сдалась я. – Теперь пластырь. Отечественный, в
рулоне, ширина пять миллиметров, цвет серый, липкий с одной стороны, пахнет
отвратительно, вкуса не имеет. Характеристика товара вас устраивает?
Предполагаю, с йодом, зеленкой и ватными палочками проблем не будет.
– Уточните цвет ватных палочек, – нанесла сокрушительный
удар фармацевт. – Есть три колера: белый, голубой и розовый.
– И дайте кетчуп, – перебила я.
– Его нет.
– Вот безобразие, почему? – пошла я в атаку.
– Потому что соусом торгуют в супермаркете, – не изменил
своего тона робот, – а вы находитесь в аптеке.
– Действительно, – согласилась я. – Мне еще нужен препарат с
кальцием. Вот только забыла, как он называется.
Провизор достала со стеллажа с лекарствами коробку.
– Вот пожалуйста, могу предложить новый препарат –
Кальцемин.
– Точно! Вспомнила! Вот как раз о нем-то мне и говорили!
