– Людмила Павловна наш консультант, – не стала делать
секрета собеседница, – она сюда по просьбе самого главврача приезжает.
Наверное, попросила Романенко своего родственника или приятеля в сто первую
положить. С нее пятьдесят процентов оплаты взяли, как с сотрудницы. Вообще-то,
главный очень не любит, когда свои же коммерческие палаты клянчат, нам скидка положена,
вот он и ищет повод для отказа. Но Людмилу Павловну Романенко уважает, они
раньше вместе работали, рука руку моет. Впрочем, Карекин недолго лежал, ему
фурункул под мышкой вскрывали. Ну, довольны? Надеюсь, не напишете гадость о
больнице, сотрудники которой днем и ночью спасают жизнь людям? Вместо того
чтобы несчастное городское заведение ругать, загляните в частный госпиталь.
Говорите, вашего приятеля в коридоре устроили? Так его сюда хотя бы приняли, а
подождал бы сутки и получил бы помощь в полном объеме. В платную же больницу
без договора на порог не пустят, даже если кровью у них под дверью истекать
будешь. Не в том месте ведьм ловите!
– О вас я напишу лишь самое хорошее, – успокоила я Ермакову,
– ни одной капли черной краски!
– Надеюсь, – сердито буркнула Лада Сергеевна.
Горя от нетерпения, я чуть не бегом выскочила из кабинета,
добралась до местного кафе, забилась в самый укромный угол, набрала номер
Карекина и сразу же испытала разочарование, услышав:
– Данный номер не существует.
На всякий случай я сделала вторую попытку и добилась
прежнего результата.
Геннадий Викторович мог уехать из Москвы, сменить мобильный,
посчитать сотовый слишком дорогой забавой и вообще от него отказаться. Многие
теперь используют компьютерную программу «Скайп» и не получают от телефонных
компаний километровые счета. Ладно, попытаемся соединиться с Рогачевой. Похоже,
она указала городской номер. Мне ответил бас:
– Институт психической коррекции детей и подростков.
От неожиданности я икнула.
– Простите, не ожидала, что попаду в НИИ, думала, что звоню
на дом.
– Назовите фамилию сотрудника, и я вас с ним соединю, –
предложил собеседник. – Если, конечно, он есть у нас в штате.
– Рогачева Людмила Павловна, – быстро сказала я.
В трубке повисла тишина, ни гудков, ни шорохов.
– Рогачева Людмила Павловна, – повторила я. – Можно с ней
побеседовать?
– А вы кто? – вдруг поинтересовался мужчина.
– Коллега, – лихо соврала я, – из Екатеринбурга. Когда-то мы
вместе учились, я приехала в Москву, решила встретиться. Хотя уже поздно,
очевидно, Людочка ушла домой. Не подскажете ее мобильный?
– Поздно, – со странной интонацией произнес мужчина. –
Вынужден вас расстроить: Людмила Павловна умерла.
От неожиданности я выронила трубку, та по счастливой
случайности упала не на пол, а мне на колени. Схватив непострадавший мобильный,
я спросила:
– Скончалась?
– Да.
– Заболела? – я попыталась уточнить причину смерти Людмилы
Павловны.
– Увы, нет, – раздалось из мобильного, – погибла на даче,
при пожаре.
– Давно? – спросила я.
– Точное число не назову, где-то в январе.
– Просто ужас, – прошептала я.
Собеседник издал протяжный вздох.
– Согласен, страшная смерть, мы здесь все долго пребывали в
шоке.
– Может, дадите домашний номер Люды? – пришла я в себя. –
Хочу родственникам соболезнование выразить.
Собеседник деликатно кашлянул.
– У Людмилы Павловны нет родных. Семью ей заменяли больные.
Если кому и следует сочувствовать, то только им и сотрудникам лаборатории,
которой заведовала Людмила.
– Подскажите адрес НИИ и часы работы, – попросила я.
Время медленно приближалось к восьми. Я села в «ежика», с
большим трудом ввинтилась в поток машин, протащилась чуть больше километра и
застыла в пробке. Мысли в голове носились как полоумные.
Рогачева сгорела на даче. В принципе это не редкое событие,
хлипкие щитовые домики часто вспыхивают в мороз, когда их хозяева включают
сразу несколько обогревателей… В огне погибли и сестры Васюковы, что тоже не
очень настораживает, наверное, Мира бросила незатушенный окурок. Она дымила,
как горящее торфяное болото, во время нашей беседы она ни на секунду не
выпускала изо рта сигарету, едва одна цигарка догорала, как Мира закуривала
следующую… А еще костер в своей спальне развела сумасшедшая жена Романа
Хитрука, мать пропавшего мальчика Александра. И вновь нет повода для
беспокойства, Инна Сергеевна страдала шизофренией… По отдельности эти пожары
кажутся несчастными случаями, но если предположить, что Рогачева, Васюковы и
Хитрук как-то связаны между собой, то складывается зловещая картина. Но что
общего у вышеназванных людей? Не что, а кто: Артем Васюков. Он учился с Павлом
Хитруком в одном классе, оба мальчика спешно покинули школу после ссоры в
раздевалке спортзала.
Я хлопнула ладонью по рулю. Справка о том, что Тема Васюков
из-за гастрита нуждается в обучении на дому, была выдана в НИИ психической коррекции
детей и подростков, том самом, где работала недавно погибшая Рогачева.
Вероятно, Людмила Павловна знала Васюковых. Жаль, что я не помню фамилии врача,
подмахнувшего документ, но дома, в компьютере, есть необходимые данные.
Я заерзала на сиденье. Ну когда же впереди появится
свободное пространство? Очень хочу поскорее попасть к ноутбуку и удостовериться
в правильности собственных рассуждений.
А ведь был еще один пожар, совсем давно старуха, жившая в
бараке, открыла краны горелок, и дом взлетел в воздух, похоронив под обломками
жильцов и среди них одну из сестер Васюковых. Вместе с ней погибла девочка
Саша, хулиганка и безобразница.
О Теме в тех местах нет никаких упоминаний. Учительница
Таисия Максимовна не помнила мальчика, занимавшегося заочно дома, зато гадкую
Сашу описала в деталях. Так откуда взялся Артем? И почему обе сестры до
недавнего времени были живы? Одна-то вроде скончалась под развалинами.
Толпа машин поредела, я нажала на педаль газа.
