– Ага, – с горящим взором подчеркнула сплетница. – Этаж
первый, окно низко, решеток нет. И ведь я ему советовала: «Поставьте железки».
А он в ответ: «Не хочу жить, как в тюрьме. Здесь безопасно, место тихое, не
центр, только свои ходят». И что? Бандиты стекло разбили, парня зарезали.
– Черт! – не сдержалась Юдаева.
Галину успели предупредить в офисе, что «апартаменты с
историей» уходят очень трудно. Если в комнатах побывал вор или кто-то из хозяев
умер после тяжелой болезни, люди опасаются переезжать в «плохую квартиру»,
полагают, что беда заразна. А уж связываться с жильем, где человека лишили
жизни, охотников вовсе не найдется.
– Он уж которого агента зовет, – выливала сведения Палагина.
– Первым двум правду рассказал, так они сразу удрали, третьему поднаврал
маленечко, тот во двор вышел и до истины докопался. Теперь тебя объегорить
надумал. Чудак-человек, все равно ведь соседи правду расскажут. Я, например,
умею язык за зубами держать, а у других он, как тряпка на ветру, болтается. Про
мать вот придумал… Зачем? И жена у него странная – ее никто не видел. В магазин
не бегает, на работу не ходит, взаперти сидит!
Глава 20
Галина развернулась и отправилась назад.
– Вы что-то забыли? – удивился Роман Андреевич, открыв
дверь.
– Да! – ответила Юдаева. – Хотите квартиру продать?
– Вне всяких сомнений, – кивнул хозяин.
– Тогда проводите меня к вашей матери, – приказала Юдаева.
Глаза у Хитруха забегали.
– Понимаете, там, ну, в общем…
– Бабули нет, – ехидно уточнила риелтор.
– Юлия наболтала, – вздохнул Роман Андреевич. – А что именно
она вам сказала?
– Все, – Галя решила сразу пресечь попытки нового вранья, –
про воров и убийство.
На лице Хитрука возникло странное выражение.
– Да, было дело.
– Ну, я пойду, – развернулась Галина.
– Эй, погодите! – забеспокоился Роман Андреевич.
– Вашей квартирой нужно долго заниматься, а у меня и без
того армия клиентов, – попыталась отделаться от него Галя.
Роман схватил ее за рукав.
– Мы же договорились.
– Договор не составляли, а без оформления наш разговор
пустая болтовня, – возразила Юдаева.
– Послушайте меня, – почти с отчаянием попросил Роман, – я
расскажу как на духу о случившемся.
– Не уверена, что хочу слушать, – отрезала Галя.
– Сколько вы от сделки получите? – спросил Хитрук.
– Что мое – то мое, – не назвала свой процент риелтор.
– Значит, от моей доли кусок к тебе прилипнет, – пообещал
Роман, – я готов поделиться, только помоги.
Юдаева очень нуждалась в деньгах, предложение показалось ей
выгодным, и она смилостивилась.
– Я согласна. Но если опять врать начнете, сразу уйду.
Хитрук молча открыл дверь в запертую комнату, за ней
оказалась еще одна, железная, со звуконепроницаемой обивкой.
– Интересный дизайн, – оторопела Галина.
– Моя жена шизофреничка, – сообщил Роман.
– Отличная новость! – вспылила Юдаева. – Представляете,
какой геморрой с документами будет? Хуже нет, если в квартире псих прописан.
– Она нигде не зарегистрирована, по бумагам совершенно
здорова, обычная домашняя хозяйка, я лечу ее частным образом, – поспешил
успокоить Галю Хитрук. – Шизофрения болезнь сезонная, весной и осенью Инне
плохо, а летом и зимой она нормальна. Едва обострение начинается, я ее здесь
запираю и в ход пускаю таблетки с уколами. Дверь такую поставил, чтобы до
соседей шум не долетел. Никаких сложностей с оформлением документов не будет.
– Ваша супруга сможет прийти в агентство и подписать в
присутствии юриста необходимые бумаги? – уточнила Галя, наблюдая, как хозяин
возится с многочисленными мудреными замками.
– Нет проблем! – повторил Роман и распахнул дверь.
– Ух ты, фрукты! – не сдержала возгласа Галя.
Такой комнаты она никогда в жизни не видела. Стены, местами
ободранные, кое-где были покрыты белыми звукоизолирующими панелями, какими
отделывают радио– и записывающие студии, конторы, где производят шумные работы,
но никак не спальни. Окно прикрывала специальная рулонная штора из клеенки,
опустишь ее – и ни один луч света не проникнет снаружи и не вырвется изнутри.
Мебель, самая незатейливая, сугубо функциональная, была в беспорядке сдвинута в
сторону. Больше всего впечатлял пол, ранее покрытый паркетом: на нем, похоже,
разводили костер. Перед Галей чернело пепелище, а в воздухе ощущался легкий
запах гари.
– Это что? – риелтор ткнула пальцем в головешки.
Роман почесал подбородок.
– Вот, своими силами ремонт делаю. Через пару-тройку дней
очищу площадь и тогда рабочих позову, не хочу, чтобы они узнали про пожар.
Галина опешила.
– Не нервничай, – успокоил ее Хитрук, – про грабеж я
выдумал. Надо же было соседям объяснить, почему сюда милиция и «Скорая»
приезжали, да и тело Павла выносили в мешке.
– Мне все меньше хочется связываться с вашим жильем, –
прошептала Юдаева.
– Пошли, чаю налью, – предложил Хитрук.
– Лучше расскажите подробности, – сказала Галя.
– Инна сходила с ума постепенно, – грустно завел Роман. –
Сначала у нее характер испортился, мы часто ругались. Но до рукоприкладства не
доходило. Однажды Инна пришла домой, мы еще на старой квартире жили, и кинулась
на Павлика с ножом, крича: «Саша умер, а ты жив!» Я еле-еле ее от ребенка
оттащил.
– А Саша кто такой? – спросила Галя.
– У нас было два сына, – мрачно ответил Хитрук, – Александр
старший, Паша младший. У парней была разница в год, и они постоянно дрались.
Придешь домой усталый, но полежать у телевизора никак не получится, пацаны
обязательно разборку устроят. Инна на работе до ночи торчала, вся
воспитательная часть на меня свалилась: уроки, чистить зубы, ужинать, душ
принимать, спать ложиться… К полуночи, когда Инна появлялась, я был готов всех
на клочки порвать. Работаю, обеспечиваю семью и еще обязан детьми заниматься? У
нас с Инной часто возникали стычки… Я много раз предлагал ей:
