– Парни, вам делать нечего? – не выдержала я. – Давайте
разъедемся с миром. Ноги не настоящие, и в багажнике жить никто не может. Вас
точно за идиотов посчитают, если вы меня задержите. Ну что напишете в
протоколе? «Нашли части манекена, а потом нас укусил некто, поселившийся около
запаски». Оцените текст по достоинству! Сами бы как отреагировали на такой? И
покажите в правилах дорожного движения пункт, запрещающий кусать патрульного.
– Нападение при исполнении, – завел Валуев.
– Пять штук, и до свидания, – перебил его Виноградов.
– Несуразная цена, – начала я торг, – двести рублей.
Жарко поспорив, мы пришли к консенсусу. Сержанты получили
мзду, сели в машину и уехали, а я позвонила Билли и, забыв поздороваться,
спросила:
– Кто оставил ноги в багажнике?
– Вау! Ну, ваще! – непонятно откликнулся парень.
Кое-как я рассказала ему о встрече с гаишниками.
– Я в непонятках, – изумленно сообщил Билли, – в тачке
всякие нужные вещи, но ног там не было. И кусаться некому. Стой! В понедельник
колеса брал Андрюха. Сейчас перезвоню…
Я завела мотор и направилась в сторону «Элефанта», очень
надеясь, что сегодня больше никто из гаишников не захочет обыскать «ежика».
Глава 16
Секретарша Реброва, наверное, пошла обедать, в приемной
Гарика никого не оказалось, а два телефона на рецепшен заливались от
негодования. Недолго колеблясь, я вошла в кабинет издателя, увидела, что он не
один, и сказала:
– Простите…
Затем решила выйти.
– Погоди, – остановил меня Гарик, – мы с Риной уже
договорились.
Симпатичная белокурая девушка, сидевшая в кресле, кивнула:
– Да, мы закончили разговор.
Ребров встал.
– Был рад знакомству.
Посетительница тоже поднялась со словами:
– Взаимно. Надеюсь на плодотворное сотрудничество.
– Звоните, если возникнут проблемы, – раскланялся Гарик.
– Думаю, большинство вопросов можно решить на уровне
главного художника, – расплылась в улыбке очаровательная Рина.
Когда красавица удалилась, я села на ее место и, чтобы сразу
не приступать к деловому разговору, спросила:
– Новый перспективный автор? Внешне очень приятная девушка.
– Художник, – поправил Ребров, – вечно с ними ерунда
приключается!
– С творческими личностями нелегко, – согласилась я.
Гарик, начав рыться в стопке бумаг, пустился в пояснения:
– Мы нашли очень талантливого парня, с невероятной фантазией
и гениальными идеями для комиксов. Поверь, нелегко отыскать такого человека.
Вроде ерунда, кажется, особого ума тут не надо, ан нет! Не каждый способен в
короткие фразы вложить емкое содержание, и очень трудно найти креативные идеи.
У Ивана же получается великолепно. Но тут новая проблема – нужен человек,
который смог бы воплотить задумку в рисунке. Искали-искали художника, нашли
потрясающего студента. Ванин текст точка в точку совпадал с его картинками!
Выпустили несколько чумовых комиксов, и вдруг – бац! Художник умер. Очень
глупо, от гриппа. Оставил незавершенную работу. Наш зав художественным отделом
одному рисовальщику ее подсунул, другому, третьему. Но толку – ноль. И вот Ваня
притащил эту Рину. Я глазам своим не поверил, когда с ее творчеством
познакомился. У девушки даже еще более жесткая манера, чем у предшественника,
она часто использует черный цвет. Вновь гениальный симбиоз с Ваней! А еще Рина
предложила свой комикс про мужеженщину Эллу-Эла. Выпустили пробный тираж, он
улетел на «ура». Надеюсь, Рина ничем не заболеет. Правда, характер у блондинки
– железо! Сразу заявила: «Я стою недешево». Наверное, Иван ей рассказал, что
издатель в восторге от иллюстраций и конкурентов у художницы нет. Все вокруг
готовы бедного Гарика обобрать!
Я не упустила момент, чтобы обидеться:
– Надеюсь, твой намек не нацелен в Арину Виолову?
– Конечно, нет! – спохватился Ребров. – Ты наша радость! Ну,
подписывай, деньги прямо сегодня в банк переведут.
Тщательно скрывая рвущуюся наружу радость, я выполнила все
формальности, пошла в местную столовую, купила стакан чая, пирожок с капустой,
села за угловой столик. Но сначала позвонила Хитруку, чей номер мне любезно
дала Амалия Карловна.
– Сейчас я не могу ответить, – раздалось в трубке чуть
хриплое меццо, – оставьте ваше сообщение после звукового сигнала.
Я откашлялась и надиктовала на автоответчик текст: «Меня
зовут Виола, наша фирма намерена пригласить господина Хитрука в интересный
денежный проект».
Если хотите, чтобы незнакомый человек с вами связался, лучше
всего надавить на его алчность. Дважды повторив свой номер телефона, я съела
пирожок, и внезапно меня осенило: Васюкова поменяла квартиру, семья очутилась в
Лучном переулке, до седьмого класса Артем находился на домашнем обучении, а
затем пошел очно в школу, где директорствовала Маргарита Семеновна. Непонятно.
Он что же, до того вообще никогда в школу не ходил? Только дома занимался? Но
ведь он должен же и раньше быть прикрепленным к какому-то учебному заведению.
Я вынула из сумки отксеренные документы. Так, Васюков Артем
Петрович… По состоянию здоровья получал знания дома… А что у него за проблемы
были? Ага, есть справка из НИИ психической коррекции детей и подростков. «Артем
Петрович Васюков страдает гастритом, нуждается в регулярном дробном питании,
которое не может организовать школьная столовая…»
Я изумилась. Потом еще раз перечитала текст, под которым
стояла подпись: «Врач Рогачева Людмила Павловна» – и синели аж три печати.
Очевидно, Амалия Карловна, рассказывая о родителях, которые не желают
отправлять ребенка в школу, была абсолютно права. Римма Марковна произвела
Артема на свет отнюдь не в юном возрасте, и ее тревога за сына превышала все
разумные пределы.
Я встречала таких людей. В одном классе со мной учился Костя
Дробышев. Его родителей посторонние люди принимали за его бабушку и дедушку,
отец справил пятидесятилетие, когда родился сын, мать была немного моложе. Не
поверите, но предки сопровождали Костика на уроки до выпускного. В младших
классах мы дразнили Дробышева и тыкали в него пальцем, когда мать, тщательно
застегнув на дитятке пальто, брала у него ранец, хватала сына за руку и
выводила на улицу.
– Костян, к ноге! – хихикали дети. – Слушайся мамочку!
