– Может, английский? – предположила Мусенька. – Ты понимаешь
смысл?
– Ни единого словечка! Вообще ничего! – еле слышно ответила
я. – Впрочем, я не владею наречием Шекспира, в школе изучала немецкий.
– О! Я нашла таймер! – возвестила Мусенька. – Он с другой
стороны приделан, на нем написано «сто двадцать чеканок» и есть кнопка с
черточками и символами «плюс-минус».
– Супер! – взбодрилась я. – Чеканки, вероятно, минуты,
аппарат заряжен на два часа.
– Ой, здорово! – обрадовалась Муся. – Он сам остановится!
– Я умру раньше, чем истечет время. Немедленно верни ручку
назад, на самое маленькое время, – приказала я.
– Точно? – напряглась толстушка. – Со «стоп мрак» у меня
ведь не получилось.
– Сейчас проблем не будет, – оптимистично заявила я, – ну,
айн, цвай…
До «трех» дело не дошло, на меня полилась вода. От неожиданности
я отпустила педали, руль неумолимо потянул меня вниз, наверху раздался скрежет.
– Крути! – завизжала Мусенька. – На голову летит!
– Откуда вода? – отплевываясь, заорала я.
– Сверху брызжет, – тяжело дыша, объяснила клиентка.
– Понятно, что не снизу, – пошла я вразнос.
– Там лейка, как у душа, – разглядела, наконец, Мусенька.
– Верни ручку на место!
– Уверена?
– Да!!! – взвизгнула я. – Мне холодно, мокро, липко! Ноги
отваливаются, руки онемели.
– Крути, падает!
Я нажала на педали, водопад иссяк.
– Получилось, – отрапортовала Мусенька.
– Вытащи из моей сумки телефон, найди номер Билли и спроси,
как отключить агрегат, – с огромным трудом попросила я.
С грацией беременного бегемота Мусенька потопала к стулу, на
спинке которого болталась моя сумка из замши.
– Вилли? – переспросила она.
– Билли!
– Милли?
– Билли! Билли! Билли!!! – заорала я. – Что у тебя с ушами?
– Крути педали! Падает! – завопила в ответ слоноподобная
Барби.
Я вцепилась в руль, молясь про себя: «Господи, сломай эту
машину, клянусь никогда не переступать порога ни одного фитнес-клуба…»
– Алло, – тоненько запищала Мусенька, – это Билли? Ой,
простите!
– Что на этот раз? – пропыхтела я.
– Билетная касса. У тебя написано «Бил», я думала, это
сокращение от Билли. Слушай, а кто такой «В»? Имя или фамилия?
– Под этой буквой записан телефон моего бывшего мужа, – еле
выдавила я из себя.
– Он Володя? – проявила любопытство толстушка.
– Олег Куприн.
– А почему тогда «В»? – удивилась Мусенька.
– Ищи Билли! – на последнем издыхании прошептала я.
– Его нет.
– Погляди на «е».
– Билли на «е»? С какой стати?
– Машина называется «ежик», я получила ее от Билли, все
абсолютно логично. Если ты не поторопишься… – прохрипела я.
Конец фразы застрял в горле – мои силы закончились.
– Крути педали! Падает! – отчаянно взвизгнула клиентка.
Я попыталась пошевелить ногами, но они больше не
повиновались хозяйке.
– Валится вниз! – сиреной вопила Мусенька.
Я попыталась сползти с сиденья, но крепление цепко держало
за талию.
– А-а-а! – перешла на ультразвук толстуха.
Я зажмурилась и втянула голову в плечи. Вот он, конец.
Интересно, насколько подпрыгнут вверх продажи книг Арины Виоловой после того,
как пресса сообщит, что писательницу размазало по тренажеру?
– Мама-а-а! – взвыла Мусенька.
И воцарилась тишина.
Я осторожно приоткрыла один глаз, потом второй. Муся стояла
лицом к стене, закрыв голову руками. Кожаный пояс, удерживавший меня на седле,
сам собой расстегнулся. Трясясь мелкой дрожью, я слезла с тренажера и
посмотрела вверх. Железная плита висела довольно низко, но до моей головы ей
было далеко. Очевидно, в тот момент, когда у клиента заканчиваются силы, груз
стопорится, и тренажер автоматически отключается. В общем-то, это логично: если
насмерть давить каждого человека, не способного к интенсивной физической
нагрузке, то очень скоро фитнес-индустрия умрет.
– Жива… – заплакала Мусенька, оборачиваясь.
– А ты сомневалась? – попыталась я усмехнуться, сделала шаг
и чуть не упала.
– Вау, – прошептала толстушка, – с тебя джинсы сваливаются…
За десять минут так похудела! Крутой тренажер! Хочу туда!
– Может, завтра? – предложила я.
– Ну уж нет! – загорелась Мусенька.
– Боюсь, у меня сейчас не хватит сил тебя подсадить, –
призналась я.
– Сама залезу! – фыркнула толстушка. – Уцеплюсь вон за ту
бандуру.
Прежде чем я успела сообразить, какую «бандуру» она
собирается использовать, Мусенька ухватилась за ярко-красный рычаг, торчавший
из стены и… ба-бах! В комнате на секунду очень ярко вспыхнул свет, потом все
погрузилось во тьму.
Натыкаясь на железные конструкции и пару раз весьма больно
ударившись о какие-то приспособления, мы с клиенткой выползли в коридор, а
затем вышли на улицу. Мусенька открыла свою сумку, достала оттуда длинный
сверток, нервно развернула его, и я увидела сандвич из целого багета. Между
двумя половинками хлеба виднелся толстый слой масла, ломти колбасы и сыра.
– Что ты делаешь? – возмутилась я, глядя, как Муся жадно
кусает бутерброд.
– Проголодалась на нервной почве, – с набитым ртом объявила
дама, желающая без проблем входить в свой маленький лифт, – как представила,
что тебя могло прихлопнуть, бешеный аппетит обуял. Хочешь кусочек?
Я поддернула падающие джинсы.
– Нет, спасибо. Меня, наоборот, от еды отвернуло.
– Бедняжечка, так ты никогда не поправишься, – пожалела меня
Мусенька. – Вот бы мои лишние килограммчики отрезать и тебе пришить, а?
