– Не переживай, – успокоил меня хозяин фитнеса, – Генка
починит, он и не такое собрать может. На вот, держи ключи. Иди в гараж, бокс
восемнадцать, документы в бардачке, доверенность сама от моего лица напиши.
– Не боишься техпаспорт в автомобиле оставлять? – удивилась
я.
– Кому он нужен? – продемонстрировал замечательный пофигизм
Билли. – Короче, занимайся своими делами, а я вызову Генку. Только не забудь к
восьми вернуться в клуб.
– Не подведу, – заверила я Билли и отправилась в гараж, по
дороге набирая номер Риммы Марковны.
Васюкова долго не снимала трубку. Я успела открыть замок на
воротах гаража, войти внутрь и щелкнуть выключателем. Под потолком вспыхнула
очень яркая лампа, и в ту же секунду из трубки донеслось тихое:
– Да.
Я, изумленная увиденным, машинально начала разговор:
– Доброе утро. Это Тараканова, хочу привезти вам долг.
– Долг? – переспросила Васюкова.
– Деньги за кроссовки, – уточнила я, – неужели забыли? Вы
дали мне их вчера в больнице, не побоялись поделиться приличной суммой.
– Адрес знаете? – прошелестела Римма Марковна.
– Вы мне его сказали. Если я в районе одиннадцати приеду?
Извините, конечно, я обещала раньше у вас быть.
– Хорошо, – сдавленно прошептала Васюкова, – деньги мне
нужны.
Я мимолетно удивилась странной реакции Риммы Марковны, но
размышлять о ее поведении не стала, все мое внимание было приковано к
автомобилю.
Для начала я попыталась понять, кто родил его на свет. Капот
и передние крылья явно принадлежали «Жигулям», багажник имел иностранное
происхождение, задний бампер украшала надпись «Порше». Крыша походила на
противень, глушителей почему-то было два, колеса оказались слишком большими для
малолитражки, у меня даже возникло предположение, что их сняли с джипа. Еще
смущал цвет. Тачка напоминала попугая, передняя часть синяя, задняя зеленая,
верх желтый, низ белый, а в салоне красные чехлы из кожзама.
Я влезла внутрь и с радостью поняла, что у гибрида
коробка-автомат, а ключ совершенно открыто торчит в замке зажигания. В бардачке
лежали документы, Билли припас даже бланк доверенности. Я стала его заполнять и
выяснила марку авто – «Нива». Теперь понятно, откуда взялись здоровенные
колеса, происхождение же остальных частей осталось покрыто мраком
неизвестности.
Бензин в баке был, мотор заработал сразу, разноцветный
«зверь» легко выехал на дорогу, и я повеселела. Не сочтите меня снобкой, но по
мне лучше три часа маятся в пробке, чем сорок минут в метро. В подземке я падаю
в обморок от духоты и запахов, а еще я там пару раз лишилась кошелька и
испортила новое белое пальто.
Чем дальше я отъезжала от дома, тем легче делалось на душе.
Права была воспитавшая меня Раиса! Мачеха постоянно твердила:
– Ничто не бывает только плохим или только хорошим. Никогда
не плачь и не радуйся после ужина, ложись спать, утром разберешься.
В детстве я отмахивалась от нравоучений Раисы, но теперь
понимаю: она хоть и пила не просыхая, не была дурой, ей следовало завязать с
алкоголем, да только зеленый змий оказался сильнее Раи.
Я покрепче вцепилась в руль. Погода радовала солнышком, от
вчерашнего дождя не осталось даже луж. Да, я истратила все деньги на новую
квартиру, задержала платеж по кредиту, разбила вдрызг машину и не подписала
договор в издательстве. Вчера перечисление всех несчастий чуть не заставило
меня зарыдать, сегодня же в полном мраке появились светлые проблески.
Автомобиль у меня есть. Правда, внешне он страшнее налоговой декларации, зато
бойко катит вперед. Незнакомый Гена непременно починит мою таратайку или купит
ее на запчасти. Банк не захочет ссориться с писательницей, которая может
сделать ему антипиар. Наверняка там подумают, что госпожа Виолова способна
позвонить в «Желтуху» и рассказать охочим до историй корреспондентам о своем
печальном опыте. Ну что мешает ей заканючить: «Вот гады! Я случайно забыла
заплатить, а они! Нет, в банке «Фос» не любят клиентов, не ходите к ним, там
сидят вампиры, думающие лишь о высасывании процентов». Так что, полагаю, с
кредитным отделом я договорюсь. Что же касается новой рукописи…
Оптимистический запал погас. В случае с книгой есть лишь
один выход: необходимо сесть за ее написание. Впрочем, лучше я подумаю об этом
позднее, сейчас отдам долг Римме Марковне и порулю в банк.
Резкий звонок заставил меня вздрогнуть. Краем глаза я
посмотрела на дисплей ожившего мобильного и отключила его. Ну уж нет, дорогой
Гарик, я не из тех женщин, которые, бесконечно повторяя мужу: «Сейчас уйду,
развод и девичья фамилия!», – остаются на месте.
Бабоньки, хотите, чтобы вас уважали? Никогда не грозите
разрывом отношений, а уж если произнесли эту фразу, то придется выполнять
обещание. И на работе то же самое. Ляпнули сгоряча: «Все надоело, подаю
заявление об уходе», – значит, несите бумажку начальнику.
Ребров хотел избавиться от ленивой писательницы, не дал мне
аванс, а потом подумал-подумал и решил, что я ему еще пригожусь. Сейчас
принялся бы извиняться, ссылаться на усталость, нервное перенапряжение. Но
только я назад не пячусь! Найду другое издательство. В конце концов, у меня
есть имя и определенный круг читателей. У Гарика началась звездная болезнь
после того, как он переманил к себе Миладу Смолякову и еще парочку топовых
авторов. Теперь сдувает с них пылинки! Какова была бы реакция издателя, услышь
он от Милады фразу: «Хочу отдохнуть полгода»? Неужели Гарик отказал бы ей в
договоре на новую книгу?
Я припарковала разноцветное чудовище у бордюра, попыталась
вынуть ключ, поняла, что он не вытаскивается, и позвонила Билли.
– Проблема? – деловито спросил он.
– Из замка зажигания…
– Знаю, – перебил звезда бодибилдинга, – фиг с ним, оставь
так.
– А если угонят? – испугалась я.
– «Ежика»? – засмеялся Билли. – Да кому он нужен!
Я сунула телефон в карман и пошла к подъезду. Значит, чудище
зовут «ежиком»? Очень мило! Билли, похоже, романтик.
При входе в лифт меня неожиданно настиг все тот же вопрос:
откажет ли Ребров захотевшей временно ничего не писать Миладе в договоре на
новую книгу? Правда, Смолякова – вечный двигатель, она никогда не отдыхает, ей
и в голову не придет провести час в сутки без ноутбука.
Глава 7
Римма Марковна осторожно приоткрыла дверь. Сквозь узкую щель
я увидела раритетную вещь: давно забытую всеми цепочку – и один глаз.
