– Избирательная амнезия, – кивнул Василий
Олегович. – Я давно психологией увлекаюсь, книжки почитываю. Наш мозг –
хитрая машина, он нацелен на самосохранение и если понимает, что хозяину плохо,
ставит блок. Алина могла вспомнить тот разговор с моей женой лишь после сеанса
у гипнотизера!
Я скривилась.
– Катерина поделилась со своим мужем чужим секретом,
Василий Олегович это запомнил. Вот уж кто не страдает нарушением памяти, так
это он. В нужный момент он сразу понял, как действовать. Не зря Самойлов
изучает литературу по душеведению. Он четко рассчитал эффект: Алине, отрицавшей
существование «омолодителя», всегда резко и бескомпромиссно говорящей правду,
поверят быстрее, чем Манане. И мы попались на этот крючок!
– Как куры в лапшу, – заржал директор. – Едва
только Тина стала нормальной, у вас башку снесло. Начали ко мне потихоньку
стучаться и таблетки выпрашивать. Вот уж я повеселился! Даже Катя клюнула!
– Знала, что ты сукин сын, но не представляла, до какой
степени, – грустно произнесла Катя. – Значит, Манане по сценарию
следовало изобразить умирающую, и тут ты выступаешь с заявлением про яд и
антидот?
– Класс, да? – потер руки Василий Олегович. –
Чтобы не умереть, человек живо в чем угодно признается!
– Да это не сработало! – злорадно отметила
Катя. – Никто на коленях за спасительным антидотом не пополз. Может,
теперь ты поймешь, что предателя не существует?
– Идиотка, – затряс кулаками Василий
Олегович. – Дура, блин! Меня на дикие бабки кинули! И эта гадина здесь!
Алина схватилась за голову:
– Так яда нет?
– Нет, – буркнула я. – Это спектакль, красиво
разыгранный вашим начальником при помощи Мананы и посторонней девицы. Все для
того, чтобы люди слопали таблетки. Потом остается напугать их и вычислить
«крота».
– Зачем так издеваться над нами? – всхлипнула
Аня. – Я ведь на короткое время поверила в волшебное средство,
понадеялась, что забеременею.
Алина тихо плакала.
– Не увидеть мне Деню! Глупо, ой, как глупо я
поступила!
– Вас вынудили, – попытался утешить Бортникову
Юра, – сыграли на нервах. На то и был расчет. Василий Олегович мог
поступить без затей: собрать всех за ужином, а к концу вечера объявить про яд, дескать,
он в салате был, но Самойлов хотел еще и поиздеваться, отсюда и спектакль.
– Меня предали! – в гневе заорал директор. –
Я понес огромные убытки! Весь мой бизнес под угрозой, я вложил в новый продукт
кучу денег и сейчас нахожусь на грани краха!
– Нечестный человек один, – перекричал его
Никита, – а досталось всем! За что?
– А чтоб боялись! – в запале признался Василий
Олегович. – Откуда мне знать, может, вы все сообща действовали!
– Ублюдок, – выплюнул Никита. – Увольняюсь с
фабрики.
– От тебя никакой пользы нет, – презрительно
объявил директор. – Найду сто таких, как Редька, но, пока не обнаружу
сволочь, никого не отпущу!
– А при чем здесь Марфа? – спросила Аня.
Все повернулись к жене художника.
– В каюте Леонида нет Вики, – продолжала
Анна. – В постели, если верить Зарецкому, лежала Марфа. Как она туда
попала?
Катя подлетела к мужу и начала трясти того за плечо:
– Что ты еще задумал?
– Я сам удивился, – похоже, честно ответил
Василий. – Я Ленькину жену никогда не видел. Даже имени ее не знал.
– Врешь, – не успокаивалась Катя.
– Так она правда умерла? – насторожился Василий
Олегович. – Я тут ни при чем!
– Леонид сказал, что супруга приняла
«омолодитель», – напомнила Аня. – А сам он слопал пилюлю под утро.
Самойлов оперся руками о колени:
– Сказал же, мы разговариваем честно. Да, я замутил
историю с ангелом, хотел щелкнуть по носу гадов, которые получают хорошие
зарплаты, работают спустя рукава, да еще продают своего хозяина! Но убивать?
Позвольте, я интеллигентный человек. «Омолодитель» – всего лишь таблетка из
сахара в яркой глазури. Если кому-то стало на некоторое время плохо, то это
эффект плацебо. Железная коробочка куплена на блошином рынке, она старая, ей
лет сорок. Никакого яда нет!
– Меня тошнит, – простонала Алина.
– Ты психопатка, – пожал плечами Василий
Олегович. – У истеричек слишком бурная реакция на любой стресс!
– Марфа-то умерла, – пробормотала Катя.
– Ерунда, – отмахнулся Василий Олегович. –
Она спит.
– Нет, – покачал головой Юра. – Тело уже
почти окоченело.
– Я тут ни при чем! – отрубил директор.
– Яд был! – взвизгнула Аня. – Ты хотел нас
убить! Говори, где антидот!
Василий Олегович сложил фигу:
– Накося выкуси! Кто инфу слил? Твой Никита?
– Отрава действует, – стонала Алина. –
Руки-ноги парализует!
Манана подошла к Бортниковой и пощупала у той ступни:
– Холодные! Прямо лед!
– Вас арестуют как сообщников, – мстительно вякнул
Никита.
– Кого? – подскочила Манана.
– Тебя, – издевательски повторил художник, –
и эту сучонку.
– Меня нельзя, – с убеждением сказала пиар-директор, –
я рощу дочь-инвалида.
– Ее в приют, тебя на зону, – поддержала мужа Аня.
Манана бросилась к Василию Олеговичу:
– Скажи, что они врут!
– Естественно, – пожал плечами Самойлов. – Мы
ничего противозаконного не совершали, устроили небольшой розыгрыш.
– Марфа умерла, – прервала я дискуссию. – Вы
не поняли?
