– Тем не менее Леонид нас свел. Я сказал Зарецкому, что
хочу устроить семейную поездку, дескать, в последнее время сотрудники жили на
нервах, надо расслабиться. Лучше всего поплавать на теплоходе с любимыми
людьми. А с Иваном Васильевичем был другой договор. Мы решили, что по дороге
судно «сломается», пришвартуется в укромном месте, и там будет разыгран
спектакль.
– Козловск подошел идеально, – снова не выдержала
я. – На острове одни развалины, земля тут заросла, полное впечатление
необитаемости, да еще Иван Васильевич изложил местную легенду, правда, наврал с
три короба. Небольшую научную лабораторию превратил в целый завод, живописал
страшную катастрофу, наболтал о «жителях, которые ходят на поиски
«омолодителя». Люди любят подобные истории и в глубине души верят в них.
Василий повернулся к Юре:
– Твоя баба молчать умеет?
Шумаков обнял меня и прижал к себе. Хозяин кондитерского
производства неожиданно улыбнулся:
– Впрочем, Виола права. Козловск – идеальная декорация.
А теперь оцените хитрый психологический ход. Кто первым предложил искать
«омолодитель», разве я?
– Манана, – мрачно ответила Аня. – Я еще
подумала: бедная мать, может, еще и не так плохо, что я не имею детей, родится
такая, как Тина, вот где горе-то!
Самойлов поднял указательный палец:
– Во! А кто принес «омолодитель»?
Никита повернулся к Алине:
– Блин! Ты тоже с ним заодно?
– Нет, – покачала головой диетолог. – Я
видела ангела!
Василий Олегович засмеялся, а я вскочила на ноги.
– Поняла! Алина очень критична, постоянно поучает
людей, делает всем замечания и не терпит возражений. Реакция, извините, как у
подростка: вместо того чтобы не обратить внимание на поведение другого человека,
она начинает обсуждать чужие ошибки. Бортникова считает себя истиной в
последней инстанции, не упустит возможности высказаться. Василий Олегович
расчудесно об этом знал и не ошибся в своих расчетах. Едва в воздухе повисло
слово «омолодитель», как Бортникова кинулась в бой. Она в пух и прах разбивает
одноклассника, смеется над его коллегами-дураками, готовыми поверить в чепуху.
В конце концов, мы все же отправляемся на прогулку, и Василий Олегович
предлагает разделиться на группы. Немного странная идея: бродя по незнакомому
месту без проводника, лучше держаться вместе, но наш хозяин дробит компанию.
Более того, он так умело строит разговор, что Алина обижается и уходит в глубь
острова одна. Самойлов достигает своей цели: ему и нужно, чтобы Бортникова осталась
без спутников.
– Зачем? – пискнула Аня.
– Ей предстояла встреча с ангелом, – пояснила
я. – Вдумайтесь в ситуацию. Алина бредет по лесу, кругом тишина, остров
«овеян легендами», тут обитают то ли мутанты, то ли бессмертные люди.
Бортникова не верит в охотничьи истории, но даже самый храбрый человек испытает
в Козловске небольшое смятение. Мы ведь все суеверны, просто одни честно
признаются в своих страхах, а другие их тщательно скрывают. Алина наверняка
ощутила легкую тревогу. Внезапно она натыкается на ангела. Устроитель спектакля
решил не оригинальничать: херувим выглядит так, как его принято рисовать на
картинках: белая одежда, крылья и нимб. Впрочем, я не уверена, положен ли
ангелочку по статусу светящийся круг над головой, от кого-то я слышала, что этот
знак отличает лишь святых, но Алина не церковный человек, поэтому и застывает в
удивлении.
– Откуда нимб? – прошептала Бортникова. –
Если все это подстроил Василий, то как он устроил свечение? Поверьте: я отлично
рассмотрела посланца неба. Он был настоящим.
Мне стало почти до слез жаль Алину:
– Увы, никто не знает, как выглядит настоящий ангел.
Вероятно, у него вовсе нет крыльев. Может, мы каждый день сталкиваемся со
своими хранителями и не понимаем, кто они. Но существует, как я уже говорила,
стереотип. Вы увидели человека. Вопрос о нимбе несущественный, предполагаю, это
некая конструкция на прозрачном креплении, работает от батареек. В столице
открыта сеть магазинов, торгующих маскарадными костюмами, если обойти их все,
то в каком-нибудь опознают по фото Василия Олеговича.
– Умна не по годам, – издевательски заметил
директор. – Юра, на сколько лет твоя любовница старше тебя?
Я не обратила внимания на этот выпад.
– Но главное у ангелочка – не одежда, а его слова про
Дениса. Манана недавно говорила, что мать больного ребенка поверит любому
шарлатану, обещающему помочь. А мать умершего мальчика? Поставьте себя на место
Алины, которой в свое время пришлось принять ужасное решение. Денис был
обречен. Продлить его бесполезные мучения или… Не дай бог никому оказаться
перед таким выбором. И тут херувим! С таблетками! С сообщением от сына! Даже
самый оголтелый атеист получит шок.
– Никто, ни одна душа не знала о том уколе, –
прошептала Алина. – Это моя страшная тайна! Я сумела уговорить себя: Денис
скончался сам, ушел без страданий и страха. Не было ничего, ни шприца, ни
инъекции, ни моих переставших трястись рук. Вообще ничего! И вдруг – серафим,
который знает все.
– «И шестикрылый серафим на перепутье мне
явился», – вдруг заявила Тина. – Простите, не уверена, что точно
цитирую Пушкина. Хочу лишь сказать, что херувим, серафим и ангел – это разные
существа!
– Лучше заткнись, – велел Никита.
– Поосторожней, я могу и ответить, – набычилась
Тина.
– Вы вкололи Денису морфий, – вздохнула я. –
Это строго учетное средство. Просто так его в аптеке не приобрести. Где вы
взяли ампулу?
– Купила, – ощетинилась Алина, – у кого, не
скажу! Человек мне помог, он не имеет отношения к наркодилерам.
– Нам не нужна фамилия, – пояснил Юра. – Но,
если вы проследите цепочку, вспомните, кто посоветовал вам продавца, и поймете,
где течь.
– Это я! – воскликнула Катя. – Алина пришла к
нам в очень плохом состоянии, ее колотило, как под током. Василия не было дома,
я налила Але сто граммов, она выпила и начала плакать, все повторяла: «Не могу
видеть его мучения. Разве это жизнь? Врачи говорят – сыну осталась максимум
неделя. Почему Денис должен так умирать?» Ну, я и дала ей телефон доктора,
который людям помогает.
– Не помню, – прошептала Бортникова. –
Ей-богу, позабыла. Утром очнулась дома, смотрю – в сумочке бумажка, на ней
номер и слова «сильное обезболивающее». У меня тогда в голове туман клубился.
