– Сомневаюсь! У всех этих людишек, включая тебя самого,
есть гадкие тайны! Поверь: я знаю много интересного. Вы меня умолять будете, в
ногах валяться, чтобы я молчал. Все тут в Козловске и решим, кстати, твой ОМОН
опоздает. Пока он сюда доберется, останутся одни трупы. Эхма, труляля! Да ты
когда-нибудь бывал на Пятой Радиальной улице? Увы, мой мальчик, твой отец стал
к старости слишком болтлив!
Лицо Шумакова мгновенно осунулось, глаза ввалились, рот
превратился в нитку.
– Можете болтать сколько угодно, – глухо сказал он. –
Это касается только нашей семьи.
– Думаешь, после этого она с тобой останется? –
ткнул в меня пальцем Василий Олегович. – Хренушки! Уйдет, как Танька!
Следовало спросить, о чем говорит Самойлов, но я сдержалась.
– Поверьте: я никогда ничего не рассказываю ни о делах
клиентов, ни о том, что слышу в домах у приятелей, – жалобно сказала
Алина.
– Марфа! – вдруг закричал Леонид и выбежал из
гостиной.
– Дико предполагать, что я могла продать невероятно
значимую для мужа информацию на сторону, – всхлипнула Катя.
– Я вообще не в курсе, – потрясенно подхватила
Тина. – Спасите мою маму!
Василий Олегович постучал пальцем по своим наручным часам:
– У вас мало времени!
– Почему? – в ужасе спросила Аня.
– Яд уже циркулирует в крови, – вкрадчиво сказал
директор и хищно улыбнулся.
Я покрепче прижалась к Юре, Василий Олегович ведет себя как
псих. Он впадает в гнев и через минуту улыбается, будто сытно закусивший кот, а
затем вновь топает ногами от злости.
– Я ни при чем, – еле слышно произнесла
Бортникова.
– И мы, – ответил за двоих Никита.
– После всего… ты… смеешь меня обвинять? – горько
спросила Катя. – Я не имею ни малейшего отношения к произошедшему.
Василий, ты психически болен. Налицо мания преследования плюс другие проблемы!
– Я тебя тоже люблю, – засмеялся директор.
– Марфа! Марфа!!! – заорал в коридоре
Леонид. – Помогите! Кто-нибудь! Сюда! Марфа! Моей жене плохо! Эй! Эй!!
Юра быстро пошел на зов, я отправилась следом.
Леонид был в своей каюте. Он стоял на коленях около кровати
и тряс за руку ту самую непонятно откуда взявшуюся блондинку средних лет,
лежавшую на постели.
– Марфа! Марфа! На помощь!
Шумаков легко оттеснил Зарецкого, посмотрел на незнакомку и
удивился:
– Это кто?
– Марфа, – заломил руки Зарецкий.
– Она же в горах! – подскочил Никита.
– Нет, занимается дайвингом, – поправила
Аня. – Хотя, право слово, не понимаю, за фигом врать про лыжи? Плавание с
аквалангом не позорно.
– Она принимала «омолодитель»? – резко спросил
Юра.
– Да, – прошептал Зарецкий, – вчера. Мы долго
разговаривали, я поклялся… мы решили, что это наш шанс… Марфа выпила пилюлю, а
я… я… я съел свою после завтрака. Было страшно, но все равно проглотил. Марфа
умерла?
– Она спит, – заверил Василий Олегович. –
Если предатель признается, все получат антидот, он стопроцентно поможет!
– Только не ей! – возразил Шумаков. –
Ей-богу, не знаю, каким образом здесь очутилась законная жена Зарецкого, но она
мертва, тело коченеет.
– Не может быть, – рявкнул Василий Олегович.
– Марфа коченеет? – неожиданно спокойно спросил
Леонид. – Она… того… самого… все?
Шумаков кивнул.
– Стойте, а где Вика? – ожила Алина.
– Неправда! – закричал Леонид и свалился на ковер.
Слава богу, что с нами в этот непростой момент находился
Юра. В отличие от всех он не потерял самообладания и стал наводить порядок.
Сначала Шумаков приказал женщинам вернуться в кают-компанию. Никто не спорил –
Алина, Аня, Тина, Катя и я, сбившись группой, вновь очутились в комнате отдыха.
Туда же через пару минут вошли Никита и Василий Олегович.
– Уложили Леонида в нашей каюте, – сказал Редька, –
он внезапно заснул.
– Это шок, – пояснил Юра, посмотрел на нас и
сказал: – Шутки закончены. Василий Олегович, ваше желание найти предателя зашло
слишком далеко. Умерла абсолютно ни в чем не замешанная женщина. Марфа не имеет
ни малейшего отношения к делам кондитерской фабрики. Я хотел вызвать сюда
специалистов, но не смог этого сделать, мой мобильный бесследно исчез, он
пропал еще до нашего выхода на причал. Я не стал его разыскивать, не хотел всех
задерживать.
– И я свой не нашла, – подскочила Аня, – и
Никита где-то сотовой оставил.
Самойлов молчал.
– Игорь! – воскликнула я. – Это он! Мой
телефон тоже пропал.
– Ты о чем? – прошептала Алина, держась за
грудь. – Фу, тошнит.
– Я осталась на корабле, чтобы найти… – начала я и
осеклась. – В общем, ходила по теплоходу, ощутила чье-то присутствие,
услышала шаги и нашла на кухне рыжего матроса Игоря…
– Нечеловеческого ума блондинка, – сквозь зубы
процедил Василий Олегович. – Но меня тебе обвинить не удастся, неравные
силы. Ваши аппаратики тю-тю, вы их кто где побросали и не нашли, гулять
отправились. Короче, теперь трубки на дне реки.
– Правда? – вдруг испугалась Алина. – Но у
меня там нужные номера, их сложно восстановить!
– Дура! – беззлобно ответил Самойлов. – И
всегда ею была!
– Он не хотел, чтобы кто-нибудь вызвал сюда
ментов, – протянул Никита.
– Приз «Умница года» твой, – хмыкнул
Василий. – Связи с Большой землей нет. Капитану приказано увести команду в
глубь острова и не возвращаться до двух часов ночи. Еще Иван Васильевич
вывернул из рации малюсенькую деталь и унес ее с собой. Крохотная штукенция, но
без нее передатчик просто мертвая коробка.
– У хозяина остался мобильный! – заорала
Аня. – Василий давал его Тине позвонить! Девушка не вернула ему трубку, опустила
ее в карман. Тина, дай скорее аппарат, нам необходима помощь!
Дочь Мананы похлопала себя по бокам, вынула телефон,
внезапно уронила его на пол, потом покачнулась и наступила на него. В гостиной
раздался характерный звук ломающейся пластмассы.
