– Забыл вам сказать. Населенный пункт располагался на
куске суши, со всех сторон окруженном водой. Здесь река настолько широка, что
практически превращается в море, посередине есть остров, где и построили
химзавод. В прежние времена тут строго по расписанию ходили паромы. Было очень
удобно, путь до любого берега занимал меньше пятнадцати минут. Но жители все
равно просили построить мост. В конце концов, было принято решение о создании
переправы, но тут разразилась перестройка – и проект остался невыполненным.
Думаю, после катастрофы на предприятии власти порадовались отсутствию дороги,
связывающей остров с сушей. Изолировать зону бедствия оказалось проще простого.
Паромы отменили, народ вывезли на баржах.
– Говорят, в Козловске кое-кто остался, – сказала
Манана.
– Верно, – согласился капитан, – но людей
немного. Первое время всякие чиновники приезжали, пытались отказников убедить
уехать. А потом рукой махнули, оставили стариков на насиженных сотках.
– Господи, – всплеснула руками Аня, – как же
они там живут? Без электричества, водопровода, магазинов и больницы!
Капитан улыбнулся:
– Керосиновые лампы жгут, свечи, колодцы и лодки имеют,
огород сажают, скотину держат. Если понадобится на большую землю попасть, на
весла садятся.
– Жесть, – проронила Тина. – От скуки
сдохнуть можно, ни кино, ни клуба!
Капитан выронил ложку и уставился на девушку. Реакция Ивана
Васильевича была понятна: он не участвовал в затее с «омолодителем» и не видел
чудесного исцеления дочери Мананы.
– Хочу еще кофе, – потребовала Катя.
– Несу, – сказал Антон и открыл дверь столовой,
чтобы отправиться на кухню.
По моим ногам пробежал сквозняк, в столовую влетели белые
перышки и закружились в воздухе.
Глава 24
– Тополиный пух? – изумился Юра. – Разве он в
сентябре бывает?
– Это куриные перья, – ответил Иван
Васильевич. – Утром встал, как всегда, спозаранок, пошел осуществлять
обход. Смотрю, вся палуба словно снегом засыпана!
Я опустила глаза и сделала вид, что сосредоточенно отламываю
кусок от сырника. Да, это остатки перьев из Юриной подушки. Кстати, я с большим
трудом, изведя немалое количество растворителя, сумела-таки отделить остаток
наволочки от спины Шумакова. С перьями нет никакой загадки, изумляет другое:
как в нашу постель попал клей и куда подевалось покрывало с кресла?
– Я присмотрелся и понял – куриные перья! Прямо
чертовщина! – недоумевал Иван Васильевич.
– Ничего странного, мимо пролетала стая куриц, их
потрепал ветер, – объявила Тина. – Один раз, давно, я еще совсем
маленькой была, пяти лет не исполнилось, на наш город стали падать дрозды.
Стояла осень, птицы улетали на юг, их сбило фронтом грозы. Помнится, так было страшно!
Утром вышла во двор, а бабушка мертвых птиц заметает!
Никита хихикнул, Леонид кашлянул, Алина снова не сумела
сдержать эмоций.
– Тина, хоть ты и поумнела, но не сильно. Куры не
летают. Может, таблетка на тебя лишь временно подействовала?
– Неправда, – возразила девушка. – Я видела,
как наседки с сарая на землю планируют и через изгородь перелетают!
– Но в Африку несушки на зиму косяком не
тянутся, – засмеялась Алина.
Манана вскочила и выбежала из столовой.
– Жестоко говорить матери об окончании действия лекарства, –
не выдержала я.
– С больным и его родственниками нельзя
сюсюкать, – отрезала диетолог.
– Но пожалеть-то их можно, – пробормотала
Катя. – Манана потратила лучшие годы жизни, угрохала состояние на лечение
дочери, лишилась не только денег, но и здоровья. И тут эти таблетки.
– Нельзя проявлять слабость, – стояла на своем
Алина. – На голову врачу сядут! А если человеку после кратковременного
улучшения станет хуже?
Катя покраснела.
– У Мананы нет никаких родственников, ее родители
погибли в автокатастрофе, когда она училась на первом курсе института. После
рождения Тины Манане никто не помогал, она одна сражалась с бедой, не надо ее
обижать, прояви милосердие.
Я уставилась на недоеденный сырник. И эти душевные слова
произносит женщина, которая основала приют для девочек, чтобы муж имел
возможность осуществлять свои извращенные сексуальные фантазии? Может, Светлана
что-то напутала? Но откуда тогда в роскошной каюте взялся пионерский галстук и
флакон дорогих духов?
– Смотрите скорей, лохнесское чудовище! –
завизжала Манана, всовывая голову в столовую.
Все подскочили и бросились на палубу. День обещал быть
жарким, и я, очутившись на солнцепеке, стала дышать ртом, как собака.
– Где заморское чудо-юдо? – поинтересовался Юра.
– Жуть зеленая, – завизжала Тина, тыча пальцем за
борт. – Там оно!
Все ринулись к перилам и почти одновременно издали вопль. В
воде плыло нечто. Длинная, абсолютно безволосая морда торчала над речной
гладью, голова напоминала башку динозавра, а изредка появляющиеся в зоне
видимости когтистые лапы лишь усиливали производимое впечатление.
– К берегу гребет, – прошептал Леонид.
– Наверное, охотилось с утра, – тихо предположил
Никита.
Зверюга достигла мелководья и встала. Я вцепилась в Юру. Ни
на одно известное мне живое существо речная тварь не походила. Четыре тонкие
длинные ноги, странно закрученный хвост, тело, напоминающее баллистическую
ракету, и приплюснутая вытянутая голова, отдаленно смахивающая на змеиную.
Особое внимание привлекали уши: одно, походившее на небольшой лопух, стояло
торчком, второе блинчиком свисало вниз. Все части тела не имели волос.
Страхолюдина энергично встряхнулась, уши поменялись ролями – теперь не правое
превратилось в антенну, а левое.
– Химические вещества провоцируют рождение
мутантов, – обморочно пролепетала Катя.
– Это кто такой? – поразилась Тина.
– Уж точно не собака, не кошка и не крыса, –
ответил Леонид.
– Если Мурзик питался отходами от производства
химического оружия, то он мог трансформироваться во что угодно, –
предположила Анечка, – происходят генные изменения, на острове возникла
новая популяция зверей. Сюда необходимо прислать биологов.
Алина со стоном осела на палубу. Присутствующие сразу забыли
о речном монстре.
– Тебе плохо? – спросил Василий Олегович.
