– Ну… Ирка мне сказала, что она Ваську видела, когда
тот из шикарной каюты как ошпаренный выскочил! А потом Екатерина примчалась.
Лизка ведь умерла, правда? Самойлова правды не расскажет, потому что сама ее
пристукнула. Катька хитрая, у нее море долларов! Забашляла местным ментам, те и
рады ни фига не делать!
Глава 22
Я постаралась сохранить спокойствие.
– Света, почему ты считаешь Лизу мертвой? Она сейчас в
больнице, ее отвезли в Козловск.
Девочка скорчила гримасу.
– Видела! Живой человек так не лежит! Глазами она не
моргала, не дышала, не шевелилась! Екатерина Суханову придушила! Подушкой! Я
сразу поняла! Все красные, а одна черная! Она ее унесла вместе с вещами!
– Стоп, – приказала я. – Что значит «видела»?
Светлана надула щеки.
– Врать бесполезно, – предостерегла я. – Ты
уже проговорилась, первое слово дороже второго!
Света заерзала на матрасе.
– Ладно, расскажу. После того как я от Ирки узнала, что
она вместо меня Лизку в спальне оставила, мне так обидно стало! Прямо до слез!
Пошла к себе в каюту, слышу шепот, решила позырить, кто полуночничает,
осторожно из-за угла высунулась: Вася бежит в противоположную от меня сторону.
Потом Екатерина появилась и в каюту, где Лизка затаилась, шмыг. Спустя минут
пять вылетает, в руках охапка тряпок, какие-то пакетики, и на цырлах прочь. И
тишина! Тут меня торкнуло: значит, Васька вперся в спальню, обнаружил там
Лизку, взбесился и к жене поплюхал, велел той базар разрулить. Екатерина
явилась, выдала Сухановой люлей и уперлась. А шмотки зачем унесла? Они ваще
чьи? И Лизка не выходит!
Я попыталась разжать пальцы, которыми вцепилась в край узкой
кровати, но они не слушались. Светочка монотонно бубнила дальше.
Постояв в коридоре, девочка решила заглянуть в каюту,
проверить, как там Суханова, но не успела ни шагу сделать, потому что вновь
появилась Катя. Самойлова прижимала к груди большую черную подушку. Хозяйка
приюта заскочила в спальню, где совершенно точно находилась Суханова, и быстро
вышла наружу, опять с подушкой, только на сей раз с красной.
Светлану заело любопытство: что за странности творятся ночью
на корабле? И вдруг она почувствовала, что за спиной кто-то есть. Девочка в
страхе обернулась и выдохнула:
– Черт! Как ты меня напугала!
– Я давно здесь стою, – шепнула Ира. – Чего
Катька с подушками носится?
– Фиг ее знает, – пробормотала Светлана.
– Пошли к Лизке, – велела Ирина. – Думаю,
Самойловы больше не вернутся.
Подростки без стука ввалились в шикарную каюту и увидели на
кровати Лизу.
Попытки завести разговор с Сухановой не удались, она не
желала отвечать. Девочки подошли к кровати вплотную и поняли: подруга мертва.
– Мы сразу догадались про подушку, – заговорщицки
шептала мне Света. – Катька Лизку ею удушила и решила орудие убийства
унести, наверное, в реку бросила.
Я потрясла головой, надеясь, что после этого мысли улягутся
по полочкам, но мозг отказывался верить услышанному. Василий Олегович педофил?
Его жена ради удовлетворения животной страсти мужа содержит приют, который на самом
деле является своеобразным гаремом? Екатерина задушила Елизавету?
– Ты не врешь? – вырвался из груди вопрос. –
И ты вовсе не утром встретила Иру, а ночью?
Света пожала плечами.
– За фигом мне врать? Спросите Ирку, она то же самое
видела: Катька туда нырнула с черной подушкой, назад с красной. Зачем бы?
Я притихла. Отлично помню, что в каюте, где обнаружили труп,
на красном диване было две среднего размера подушки в цвет обивки, а посередине
выделялась третья, и была она черной. Никакого удивления сей факт у меня не
вызвал, все мое внимание устремилось к пионерскому галстуку, который обнаружил
Юра. Вот уж невероятная деталь! Ну с какой стати давно не используемый атрибут
советской детской организации очутился в шкафу у современной девочки?
Теперь я знаю ответы на все вопросы. Отчего Лизу поселили в
шикарной каюте, а другим девочкам достались кладовки? Ну, во-первых, спальня
предназначалась Ире. Юра увидел тело в постели и сделал неверный вывод. Любой
на его месте мог ошибиться. Логично предположить: если девушка лежит в кровати,
то это ее комната. Во-вторых, сюда для удовлетворения своего сексуального
аппетита намеревался захаживать Василий Олегович, роскошные условия готовили
для него. А если вспомнить слова Светы о любви кондитера к подросткам,
облаченным в пионерскую форму, то станет ясно: эту одежонку – коричневое
платье, фартук, гольфы, банты и пресловутый галстук – купили в секс-шопе.
Светлана громко зевнула и повторила:
– У Ирки спросите. Вот выпустят ее из больницы, она мои
слова подтвердит.
Я вздрогнула, Света не в курсе, что Ирина умерла.
– Ты понимаешь, что обвинение в педофилии и убийстве –
очень серьезная вещь?
Светлана кивнула.
– Ну да.
– Нельзя задержать людей на основании простой
болтовни, – сказала я. – А если ты ошибаешься?
– Нет! – уверенно заявила Глаголева. – Пусть
Ирка подтвердит! Двое нас там было.
– Без улик никто тебя слушать не станет, –
вздохнула я. – Этак каждый напраслину возвести может. Нужны неопровержимые
доказательства.
– И где их взять? – напряглась девочка.
– Надо подумать, – сказала я, – а ты пока
помалкивай. Вдруг Василий Олегович и Катя здесь ни при чем? Не трогали они
Лизу. Представляешь свою судьбу, если поднимешь скандал? Думаю, спокойной жизни
в приюте у воспитанницы Глаголевой уже не будет!
– Роману меня отдадут! – отшатнулась Света. –
Ой! Ой! Там! За окном!
Каюта Светланы имела лишь один иллюминатор, который
парадоксальным образом смотрел не на реку, а во внутренний коридор. Скорее
всего, комнатенка предназначалась для кого-то из членов команды, может, для
боцмана, призванного наблюдать за матросами.
– Там, там, – лязгала зубами девочка, –
привидение!
Коротко взвизгнув, Света свалилась с постели и со скоростью,
которой мог позавидовать юный таракан, закатилась под кровать. Я глянула в
окно.
