– Ее создал сын модельера Вивьен Вествуд, – начала
я просвещать кавалера. – Мамаша – знамя эпатажа до сих пор, а ей много
лет, носит вызывающие мини-юбки и красит волосы в огненно-рыжий цвет. Сыночек
придумывает провокационное белье, которое женщины надевают на свидание, если
предполагают завершить вечер в постели. Эта обувь из коллекции для дома, в
комплект обычно входят халатик, пояс с чулками, шикарные лифчики, боди.
– Пока свою любимую из этого хлама вытащишь, утро
настанет, на работу будет пора, – заржал Юра.
Я решила отложить лекцию об эротическом белье на потом и
сунула майору под нос шлепки:
– Знаешь, сколько они стоят?
– Ну… дорого.
– Точно. Назови цену!
– Тысячи две? – прищурился Юра.
– Ну уж нет.
– Одну?
– Больше!
– Три? – с недоверием спросил Шумаков.
– Они дороже твоей месячной зарплаты, – грустно
ответила я.
– Офигеть, – присвистнул майор. – А с виду
ерунда дерьмовая!
– И еще, в корзинке с мусором я нашла пару ватных
дисков, Лиза снимала ими макияж.
– Ничего странного, многие перед сном умываются! –
не понял Шумаков.
– Елизавета воспользовалась специальным молочком, вата
приобрела темно-фиолетовый цвет. Я знаю, чем девочка удаляла косметику –
сливками «Аленка», они пахнут гнилым арбузом, зато стоят недорого. Их любит
Кристина, дочь моей подруги Тамары, – терпеливо говорила я. – Но
бутылочки на зеркале нет. Кто ее забрал? И еще, там же лежал пустой флакон
из-под духов. Вот он!
Шумаков взял у меня грушевидный розовый пузырек и прочитал
название:
– «Агент Провокатор». Надо понимать, та же фирма, что
варганит тряпки? Фу, ну и запах! Отвратительнее ничего не нюхал.
– Многим нравится, считается, что данный аромат
возбуждает мужчин.
Юра оглушительно чихнул.
– Вилка, умоляю, не пользуйся этой дрянью! Намного
лучше запах ландышей, жасмина или сирени. Есть такие цветочные духи!
– Непременно учту твои пожелания, – пообещала
я, – но сейчас у нас рабочий момент, и на повестке дня вопрос: если Лиза
экономила на всем, то откуда у нее домашние туфли и парфюм от дорогой фирмы?
– Любовник подарил, – не задумываясь, ответил
Юра. – Преподнес для украшения сексуальной жизни.
– Логично, – одобрила я. – Вот только
крохотная нестыковочка. Лиза жила в интернате. Тамошняя атмосфера не
располагает к длительным эротическим играм, наверное, Елизавете и ее Ромео
приходилось устраиваться в постели в те минуты, когда парень мог тайком
прошмыгнуть в гости. Здесь уж не до торжественных выходов из ванной в облаке
феромонов и с розовыми туфельками на ножках. В любой момент могут застукать.
– А зачем ей устраиваться в своей койке? – пожал
плечами Юра. – У мужика, вероятно, есть квартира, она к нему ходила! А на
«Летучий самозванец» взяла подарки любовника.
Я ощутила себя идиоткой. Ну почему столь простой вариант не
пришел мне в голову? Шумаков не обратил внимания на мою растерянность, он
продолжал:
– Наличие духов и дорогой обуви можно хоть как-то
объяснить, но я нашел вот это!
Перед моим лицом закачалась треугольная косынка
истошно-красного цвета. Я не нашла в ней ничего удивительного.
– Это всего лишь платок.
– Он тебе ничего не напоминает? Ну-ка, напряги
извилины, – приказал Юрасик. – Ты определенно носила подобный.
– Никогда в жизни. Мне не идет цвет перезрелого
помидора! И качество оставляет желать лучшего, – зачастила я. – Это
стопроцентная синтетика, холодная на ощупь, скользкая.
Шумаков набросил лоскут себе на шею.
– А так?
– Пионерский галстук, – ахнула я. – Разве их
еще выпускают?
– Атрибут совсем новый, – кивнул Юра, развязывая
галстук.
Я взяла его и стала изучать.
Шумаков с чувством продекламировал:
– Как повяжут галстук, береги его, он ведь с нашим
знаменем цвета одного!
Я села в кресло.
– Ты знаешь речевку? Откуда? Успел побывать в пионерах?
Юра подошел к шкафу и выдвинул самый нижний ящик.
– Там лежал пакетик, я развернул его и увидел галстук.
Думаю, аксессуар приобрели в магазине «Три медведя и Маша»
[5], на
фирменном мешке есть логотип лавки, вместе с галстуком были белые ажурные
гольфы и самые простые темные колготки.
– Зачем Лизе вещи для третьеклассницы времен построения
социализма? – подскочила я.
– Не знаю, – ответил Шумаков. – Вообще ничего
в голову не приходит.
– Надо спросить у Кати! – осенило меня. –
Вероятно, воспитанницы подготовили номер самодеятельности, песню, стихи или
небольшую сценку, а ты обнаружил реквизит для представления. Если мы примем
версию о кавалере, который преподнес Лизе домашнюю обувь с духами, и выясним,
что девочка репетировала отрывок из пьесы, то все недоумения исчезнут.
Останется лишь одно: почему Лизавету поселили в столь шикарной каюте?
– Мы уже закрыли эту тему, – отмахнулся
Юра. – Катя сделала подарок сироте.
– Катерина знает, что воспитанница умерла?
– Нет, – отрезал Юра. – Думает, что Лизе
плохо, она без сознания и ее отправили в больницу. Самойлов пока не хочет
нервировать жену.
– И долго вы с Василием Олеговичем собираетесь скрывать
правду? – возмутилась я.
Шумаков задвинул ящик.
– Во-первых, нам неизвестна причина смерти Елизаветы.
Возможно, девушка действительно отравилась некачественным фастфудом. Истина
прояснится после вскрытия.
Я скривилась.
– Считаешь, в городке Вакулове оборудована современная
криминалистическая лаборатория, а местный патологоанатом – гений?
Юра поманил меня в коридор:
