– Не будь жадиной, – улыбнулась я, – лучше
предложи девушке чаю.
– И где здесь девушка? – скорчил гримасу
собеседник. – Тетя, ты какого года рождения? Тысяча восемьсот
двенадцатого? Наполеона помнишь? Пора на пенсию.
Я разозлилась:
– Знаешь, Назар, всякие шутки…
– Назар-базар, – стукнул ладонью по столу
банковский сторож. – Эй, официант! Немедленно уберите отсюда бабушку
русского секса! Я думал, сюда с улицы не пускают!
От неожиданности я проглотила кусок кулебяки, машинально
схватила второй и воскликнула:
– С ума сошел? Я Даша.
– Маша-каша-простокваша, – заорал хам, – на…
мне твое имя!
Я опешила.
– Вы Назар? – догадалась спросить я.
– Нет, – гаркнул дядька, – и не Демьян с
Епифаном! Ты кто? Ку-ку?
Пижон в клетчатой толстовке, с большим интересом наблюдавший
за нашей беседой, внезапно поднял руку, помахал ею и сказал:
– Я Назар, иди сюда.
Подскочив, словно ужаленная осой, я бросилась за его столик.
– Эй! Кулебяку отдай! – заревел хам. – Сейчас
же!
Я плюхнулась на стул, Назар повернулся в сторону грубияна:
– Никогда не требуй невозможного. Как она тебе ее
вернет? Выплюнет назад? Экий ты жадный, угости женщину! И скажи спасибо, что
она у тебя макароны не отняла, а ведь могла!
Я поманила официантку:
– Принесите вон тому экземпляру пироги с капустой!
Тройную порцию! Очень неудобно получилось!
– Зато прикольно, – засмеялся Назар, –
прибежала, сожрала чужой ужин. Ладно, скажи, как ты до этого дошла?
– Сделала неверный вывод, – вздохнула я, –
мыслила стандартно – раз начальник охраны, да еще коммерческого банка, значит,
непременно дресс– код: костюм, сорочка. А у тебя толстовка и татушки не пойми
какие.
– На правой руке битва с гоблинами, на левой – Горлум с
кольцом Всевластья и Фродо, – охотно пояснил Назар. – Ты читала
Толкиена?
Я кивнула. Назар стал резать отбивную.
– Тогда чему удивляешься? Надо лишь внимательно
посмотреть на картинки. И я спрашивал не про твое выступление у соседнего
столика. Как ты догадалась, что на самом деле планировались убийства,
замаскированные под несчастный случай при совершении другого преступления?
– Ну… не знаю, – честно ответила я, –
внутренний голос подсказал и еще простая логика. Возьмем похищение сына у
солистки «Кисок» Лады. За мальчика потребовали сто тысяч долларов, это огромная
сумма для простого человека, но не для поп-певицы, которая «чешет» по городам и
весям, давая по три «фанерных» концерта в день. Это в Москве Хрюкину, взявшую
себе псевдоним Рерих, мало кто знает, а в Тьму-Тараканске и области она звезда
из столицы. Киднеппинг не простое дело, его долго готовят, и организаторы не
станут ломаться за сто штук. Как правило, требования похитителей начинаются с
миллиона в валюте, далее возможны варианты. И очень часто, получив выкуп,
преступники убивают ребенка или вымогают деньги, когда он уже мертв. С Ладой
было иначе, у нее попросили приемлемую сумму и вернули сына.
– Я нашел документы по Хрюкиной, – хмыкнул
Назар. – Она разбиралась с похитителями сама, позвала на помощь двух своих
приятелей, Марка Попова и врача Олега Никитина. Когда Олег случайно погиб, Ладе
пришлось рассказать о похищении, сына она допросить не дала, показала справку
от врача о том, что подросток на грани нервного срыва, его нельзя тревожить.
Марк Попов утверждал, что он ничего не знает, дескать, Лада попросила его
поехать на какую-то встречу, цели не объяснила, сказала: «Очень надо».
А певица рыдала в кабинете у следователя, повторяя: «Найдите
мерзавцев, убивших Олежку», – но никакой полезной информации не дала,
несла чушь про трехметровых великанов, которые вылетели из джипа и стали палить
во все стороны, истерила, лишилась чувств.
– Полагаю, дело стало висяком и уехало в архив? –
спросила я.
– Да, – кивнул Назар, – но я поинтересовался,
как сложилась судьба основных фигурантов, и выяснил весьма интригующие детали.
Сын Хрюкиной сейчас учится в закрытом пансионе в Швейцарии, об интернате практически
ничего не известно, кроме одного: там занимаются с детьми, у которых серьезные
проблемы с психикой, жертвами инцеста, сексуальных маньяков, насильников. Марк
Попов женился на Ладе, певичка по-прежнему чешет по городам и весям, супруг –
ее продюсер. Раньше мужиков, существующих за счет бабы, называли альфонсами, но
теперь, если ты удачно обзавелся поющей супругой, можешь представляться
красивым иностранным словом – продюсер.
Порылся я и в биографии убитого, выплыли малоаппетитные
подробности. Олег был психотерапевтом, работал с трудными подростками, в
основном занимался наркоманами, сын Лады на момент похищения числился среди его
подопечных. Никитин пару раз менял местонахождение кабинета, в котором вел
прием. Выяснилось, что переезжал Олег обычно после очередного скандала,
связанного с обвинениями в сексуальных домогательствах, направленных на
пациентов-детей. Правда, заявлений в милицию их родители не подавали.
– Понятно почему, – перебила я Назара, –
жертве насилия необходимо пройти через крайне неприятные процедуры: осмотр
эксперта, взятие анализов, придется многократно рассказывать о случившемся
хмурым милиционерам, которые не преминут задать вопрос: «Секс был не по
обоюдному согласию? Советуем подумать перед тем, как дать окончательный ответ,
экспертиза не лжет, если соврете, мы сразу вас уличим».
Еще налетят газетчики, которых хлебом не корми, дай написать
о педофилах. Журналисты не пощадят жертву, сообщат ее имя, опубликуют фото.
– Вот-вот, – подхватил Назар, – из-за
нежелания доставлять своему ребенку дополнительные переживания родители не шли
в отделение. Пусть урод и дальше детей мучает, лишь бы моего не побеспокоили.
Олег перебирался на другое место и спустя пару месяцев принимался за старое.
Думаю, мы никогда не узнаем, какое количество мальчиков пострадало от его
действий.
