– Давай серьги и часы, – проскрипела она.
Я судорожно расстегнула украшения и положила их на раскрытую
ладонь мерзавца. Преступник сжал пальцы, на кутикуле вокруг его ногтей розовели
пятнышки, на меня повеяло терпким запахом парфюма. Дуло автомата закачалось
перед моими глазами.
– В первую очередь убивают идиоток, – сказал вдруг
Михаил Федорович. – Юля, она дура!
– Не надо, – закричала я, пытаясь отползти в
сторону, – оставьте меня в покое, иначе газета «Фонарь»…
Договорить мне не удалось, в голове взорвалась петарда, а по
спине кто-то треснул клюшкой для гольфа.
Я уперлась руками в матрас и попыталась сесть. Нечасто мне
снятся столь реальные кошмары. Почему кровать жесткая, как надгробная плита?
Куда подевалась тумбочка?
Я поползла по ложу, удивляясь его бесконечности, и вдруг
поняла: я на полу, свалилась во сне с кровати.
Кряхтя и охая, я села на койку, зажгла ночник и посмотрела
на мобильный, который в бункере мог исполнять лишь функцию часов. Ровно семь.
Можно еще подремать. Ну и гадость мне привиделась. Преступник… его рука… все
выглядело слишком реально, нос вновь ощутил тот запах.
Внезапно сон как рукой сняло. Я чуть было опять не рухнула с
койки. «Голубое эхо любви»! Вот чем несло от грабителя! Теперь понятно, почему
мне показался знакомым аромат, исходивший от кассирши в супермаркете! А если
прибавить к нему маленькие розовые пятнышки на кутикуле пальцев налетчика…
Ну-ка, скажите, найдется ли на свете парень, пользующийся туалетной водой
«Голубое эхо любви»?
Название отпугнет любого! Значит, преступник… женщина.
Я вскочила, побегала по спальне и попыталась привести в
порядок мысли. Мне бандит, отобравший серьги и часы, показался высоким и
мощным. Но не забывайте, я лежала на полу, а из такого положения да еще под дулом
автомата даже карлик покажется родственником Гаргантюа. Следовательно, один
член банды – баба. Но второй-то крикнул: «Серега!» И что это значит?
Девушка по имени Сережа? Маловероятно! Я, конечно, слышала о
несчастных, которых нарекли Радий, Искра, Гений или Даздраперма, что
расшифровывается как «Да здравствует Первое мая», но вряд ли кто решится
указать у девочки в метрике «Сергей», это уж слишком. Вероятно, «Серега» – это
кличка. Преступница носит фамилию Серегина, Сергеева, Сергунькова и так далее.
Гадать бесполезно, но хорошо, что я определилась с полом одного из налетчиков.
Заснуть мне теперь точно не удастся, надо вставать.
Ни Владимир Петрович, ни Зина, ни Настя мне не встретились.
Около восьми я села в «Мини-купер», порылась в мобильном, отыскала в архиве
эсэмэску, которая пришла в тот момент, когда я сидела в «Лермонтове» с Михаилом
Федоровичем, и еще раз прочитала сообщение от клерка Володи.
«Адрес Василисы Нифонтовой: Родионовская, 5, кв. 100.
Телефон не достал»
Кассирша жила в коммунальной квартире. Я изучила с десяток
звонков, прилепленных на косяке, и ткнула пальцем в тот, который украшала
табличка «В. Кайло». Мне известна фамилия сотрудницы банка – Нифонтова, но
таковой на косяке не нашлось, и это была единственная буква «В» среди инициалов.
– Заходите, – вкрадчиво зашептал тихий
голосок, – вам погадать или мужа от любовницы отвернуть?
– Вы Василиса? – спросила я, вступая в кромешную
темноту.
Послышался смешок и лязг захлопывающейся створки.
– Спасибо на добром слове, мне вчера семьдесят три стукнуло.
Вася в последней комнате по коридору живет, идите, не бойтесь, мы собак не
держим.
– Где у вас свет включается? – поинтересовалась я.
– Не жгем в коридоре, – ответила старушка, –
ступайте тихонько, не торопитесь, там на стене корыто висит.
Я потащилась дальше, пару раз больно стукнулась о какие-то
предметы, налетела на велосипед, затем приложилась лбом о нечто, возникшее
передо мной неожиданно.
«Бам!» – прогудело препятствие, это было то самое корыто,
сбоку пробилась полоска света.
– Эй, кто там шарится? – спросил кто-то,
высовываясь из комнаты.
– Свои, – ответила я, – не волнуйтесь, я иду
к Васе.
– Свои о таз для варенья не колотятся, а Вася – это
я, – представилась девушка.
Я сделала шаг вперед, зацепилась ступней за какой-то выступ,
попыталась удержаться на ногах, но упала.
Вася вскрикнула, и в ту же секунду мне на голову плеснулось
нечто мягкое, вроде подушки с желе, оно стало стекать по моему лбу, щекам.
– Черт! – разозлилась Василиса. – Ирка меня
убьет! Ты разлила ее варенье!
Я ужаснулась:
– У меня на голове банка джема?
– Пластиковое ведерко, – уточнила Вася. – Не
жить мне теперь! Ирке мать домашнюю заготовку с Украины прислала.
– Надо быть совсем тупой, чтобы хранить запасы в общем
коридоре, – заныла я. – Посмотри на мои волосы!
– Чего на них глядеть, – вздохнула
Василиса, – шла бы осторожнее, тогда бы не споткнулась о крысоловку.
Я подпрыгнула:
– Мама!
– Крыс тут нет, – поспешила успокоить меня
хозяйка.
– Не боюсь грызунов, – дрожащим голосом ответила
я.
– Чего тогда орешь? – укорила Вася.
– Кто-то трогает меня за шею мягкими лапами!
– Это сова, – пояснила Василиса.
Я постаралась сделать вид, что ничего странного не
происходит. Подумаешь! Я частенько забредаю в коммуналки, колочусь лицом о
тазы, падаю, обливаюсь вареньем и общаюсь с ночной птицей, летающей по
коридорам. Ладно, продолжу беседу.
– Наверное, совушке у вас комфортно, они любят темноту.
– Это чучело, – хмыкнула Вася, – дуй в
ванную, народ на работу ушел, хоть помоешься спокойно, в квартире только я и
баба Катя.
Глава 14
В ванной тоже царила кромешная тьма, я растерялась и
крикнула:
– А как мыться?
Поодаль замерцал лучик света.
– Держи свечку, – распорядилась Вася, –
поставь на раковину.
Я взяла эмалированную кружку, в которой торчала горящая
свеча.
– Почему бы вам лампочки не ввернуть?
