– Ну и где следы налета? – спросила Гаврилова.
Я встала и внимательно оглядела стены. Владельцы банков обычно
стремятся создать роскошный интерьер в офисах. Клиент должен понять: он пришел
по правильному адресу, здесь не испытывают финансовых проблем, смело тратятся
на хрустальные люстры, гранит, наборный паркет и прочие красоты. Одни банкиры
собирают живопись и устраивают выставки, другие организовывают
благотворительные мероприятия, третьи спонсируют молодые таланты, содержат
футбольные команды, и все лишь для того, чтобы произвести выгодное впечатление
на вкладчиков. «Комобанк» не исключение, стены здесь облицованы светлым
мрамором, мебель стилизована под эпоху классицизма, все очень достойно, богато
и шикарно. Гаврилова права, беспорядочная стрельба должна была повредить
отделку зала, но панели сверкают чистотой, на них нет ни царапины.
– Странно, – прошептала я, цепляясь за столешницу.
– Вы просто устали, – улыбнулась Елена, –
хотите пройти в вип-отдел?
– Не знаю, – растерялась я.
Гаврилова осторожно взяла меня под руку.
– Сюда грабители никогда не полезут! Здесь зал
расчетов, мы специально выделили особое подразделение для обслуживания тех, кто
оплачивает коммунальные расходы, штрафы, пошлины. В кассе не скапливаются
большие суммы. Так, мелочь! Если уж затевать ограбление, то лучше напасть на
соседнее отделение, где совершаются операции другого рода. Вот там можно
поживиться. Думаете, преступники – идиоты?
– Наркоману и сто рублей пригодятся, – не
сдавалась я, – охрана здесь хреновая, вчера у двери было два носорога в
темной форме, не похожи они на отважных секьюрити.
Елена кивнула.
– Какой смысл ставить здесь суперпрофи? Хватит и
простых мужиков, в их задачу входит не пускать всякий сброд, все тех же
героинщиков или мелких воришек.
Глава 6
В вип-отдел я идти отказалась, направилась к «Мини-куперу»,
посидела некоторое время в машине, еще раз прокрутила в голове вчерашние
события, потом оторвала от своей куртки пуговицу, спрятала ее в бардачок,
вернулась ко входу в банк и начала с самым деловым видом осматривать ступеньки
и небольшую площадку у дверей.
Ждать пришлось недолго, минуты через две высунулся красномордый
охранник и хрипло спросил:
– Ищете чего?
– Я клиентка вашего вип-отдела, – завела я, –
только что была в зале расчетов, а выходя, лишилась пуговки. Куртка очень
дорогая, сшита из кожи гаванского судака, пуговицы из афрокитайского тополя,
если не найду потерю, вещь можно выбрасывать.
– Че, нельзя все эти застежки поменять? – вполне
разумно спросил секьюрити.
Я всплеснула руками:
– Испортить дизайнерскую модель? О боже! Лучше помогите
мне искать!
Мужик оказался приветливым, он не разозлился на мою просьбу,
а стал изучать лестницу, бормоча себе по нос:
– Гаванский судак! Никогда о таком не слышал! А ведь
всю жизнь рыбачу!
– Вы же не на Кубе живете, – резонно сказала
я. – Кстати, вчера тут стоял другой сотрудник, такой… э… с животом, вот он
сразу определил, из кого одежда! Как увидел меня, заявил: «О! Судачок из моря
Лаптевых!
[3]
Выловлен около острова Фиделя Кастро!»
Охранник поднял голову.
– Митрич так сказал?
– Точно, – кивнула я, – похоже, он
энциклопедически образованный человек, мы с ним потом про черные дыры,
клонирование пингвинов и выставку редких книг поболтали.
Секьюрити чихнул.
– Будьте здоровы, – услужливо пожелала я, –
живите богато.
– Митрич алкаш, – сказал мужчина, – его сюда
из милости взяли, очень уж его жена просила. Наша завкадрами Валентина Иванна
больно жалостливая. Она бабе посочувствовала, пообещала мужнину зарплату ей на
руки выдавать. Олеська сюда каждый месяц приходит, правда, бежать близко, они
вон в том доме живут, оттого она в наш банк и причапала, что он рядом, легко за
благоверным смотреть. Вы напутали, Митрич только этикетки на бутылках читает.
– Вы правы, – сказала я, – откуда такому типу
знать про море Лаптевых? Наверное, я беседовала с его напарником, они внешне
как близнецы.
– Есть сходство, – согласился секьюрити, – но
только с виду. Николай Сергеевич наш ветеран, он в банке со дня основания, на
самых ответственных постах служил, куда абы кого не назначат.
Я хлопнула себя по лбу.
– Точно! То-то я все мучилась, где его видела. А теперь
сообразила! В подвале, в зале спецячеек с новейшим электронным оборудованием, у
меня там ящик. И по какой причине столь уважаемого человека перевели в
малопрестижное место? Он провинился? Или пить начал?
Собеседник надулся, а я тут же поняла, что совершила ошибку,
назвав зал, который призван охранять этот немолодой кабанчик, «малопрестижным
местом».
– Не положено нам с посторонними болтать, –
сердито отреагировал мужик и отвернулся.
– Ой! – воскликнула я, быстро швырнув ему под ноги
купюру. – Это что? У вас около ботинка?
– Сто баксов, – ахнул охранник, – наверное,
кто-то потерял!
– Что упало, то пропало, – пропела я, – было
нашим, стало вашим. Забирайте себе спокойно. Так за что со всех сторон
положительный Николай Сергеевич впал в немилость?
«Кабанчик» быстро поднял ассигнацию.
– Секрета тут нет. У него глаукома, он теперь с каплями
не расстается. Вот и перевели его в тихую гавань, я тоже сюда по здоровью
попал, раньше в инкассаторах трубил. Михаил Федорович – хороший человек, он
сотрудников ценит, если зарекомендовал себя с лучшей стороны – тебе зеленый
свет! Никогда из-за болезни вон не выставит, непременно работу даст по силам. А
уж если ты новичок, как Митрич, то извини! Уволили его, и правильно. С
сегодняшнего числа рассчитали, он сам с утра деньги взял, небось уж все пропил.
Я указала на ближнюю башню на противоположной стороне улицы.
– Митрич там живет? Номер квартиры не знаете?
Дверь банка приоткрылась. Высунулся второй охранник:
– Степан Ильич, ты куда пропал?
– Это наш вип-клиент, – торжественно представил
меня Степан Ильич, – Митрича ищет!
