– А я о них и знать не хочу, - подытожил Гимли. - Кто бы там
ни жил, обо мне пусть не беспокоится.
Распределили дежурства, первое досталось Гимли. Арагорн
заснул сразу же, едва успев невнятно пробормотать:
– Гимли, запомни! В Лесу Фангорна не поднимай топор на живое
дерево. И за валежником далеко не ходи. Пусть лучше костёр погаснет. Буди, если
что.
Леголас по обыкновению пребывал в грезах между сном и явью.
Гимли долго сидел у костра, задумчиво трогая пальцем лезвие топора. Тихонько
шелестело дерево.
Внезапно что-то не заставило гнома поднять голову. У самого
края светового круга кто-то стоял. Прикрыв глаза от пламени костра, Гимли
присмотрелся и увидел старика, закутанного в плащ и с посохом в руке. Слова Йомера
о Сарумане молниеносно промелькнули в памяти гнома. Гимли вскрикнул и вскочил.
Следопыт и эльф в то же мгновение оказались рядом. Старик не шевельнулся и не
произнёс ни слова.
– Тебе нужна помощь? - Арагорн шагнул к незнакомцу. -
Садись, погрейся у костра!
Но старик исчез, не оставив следов. Леголас горестно ахнул:
кони пропали. Издали едва слышно донеслось их звонкое ржание.
Удрученные этим новым несчастьем, все трое молчали. Одни, в
колдовском Лесу Фангорна, без Всадников, единственных союзников в этой стране,
а теперь и без лошадей - было от чего прийти в отчаяние.
– Что же, - вздохнул Арагорн, - коней нам не найти. Придется
обойтись без них. Пешими отправились мы на поиски, пешими и будем их
продолжать.
– Пешком! - фыркнул Гимли. - Недалеко мы уйдём на пустой
желудок!
– Совсем недавно ты и подойти к коню боялся, - расхохотался
Леголас. - Так, глядишь, заправским наездником станешь.
– Теперь едва ли случай представится, - съязвил Гимли. Он
долгомолчал, прежде чем заговорить о том, что мучило всех троих. - Это был
Саруман. Больше некому. Именно так описал его Йомер. Это он увел наших коней.
Дальше будет ещё хуже, попомните мои слова.
– Запомним, - пообещал Арагорн, - А ещё я запомнил, что
старик был в шляпе, а Йомер говорил о капюшоне. Как бы там ни было, опасность,
видно, близка. - Он помолчал. - Утро вечера мудренее. Ложись спать, Гимли. Мне
нужно подумать, я посижу у костра.
Ночь была долгой. Арагорна сменил Леголас, под утро снова
дежурил Гимли. Но больше ничего не произошло. Старик не появлялся. Не вернулись
и кони.
Глава 3
Урук-хайи
Пиппин забылся тревожным сном. Во сне он отчаянно звал
Фродо, но слабый голос терялся в черных переходах. Внезапно сотни оскаленных
морд появились из темноты, сотни мерзких лап вцепилось в него. Куда же делся
Мерри?…
Холодный ветер дохнул в лицо, и Пиппин очнулся. Он лежал на
спине. Смеркалось, небо над головой постепенно темнело. Он попробовал
повернуться и понял, что действительность не лучше мучившего его кошмара. Ноги
и руки были стянуты ремнями, все болело. Мерри лежал рядом, бледный, с головой,
обмотанной грязной тряпкой. Вокруг расположилась большая стая орков.
Память постепенно возвращалась, отделяясь от видений. Пиппин
вспомнил, как они с Мерри сломя голову бросились в лес. Что на них нашло?
Почему они не послушались Арагорна? Они мчались куда-то и звали Фродо - и вдруг
оказались посреди орочьей стаи. С деревьев на них посыпались десятки гоблинов.
Хоббиты выхватили мечи, но орки старались лишь схватить их и избегали драки,
даже когда Мерри отрубил несколько хищных лап. Добрый старый Мерри!
Боромир пробился к ним на выручку. Теперь-то оркам пришлось
отступить! Но вернуться хоббиты не успели. Орки напали снова, теперь их было не
меньше сотни. Град стрел обрушился на Боромира. Воин протрубил в рог, и лес
загудел в ответ. Орки в ужасе подались было назад, но лишь эхо ответило рогу, и
они атаковали снова, еще яростнее… Больше Пиппин ничего не помнил. Последнее,
что он видел, - прислонившегося к дереву Боромира, вырывающего стрелу из плеча.
Затем свет померк.
«Похоже, схлопотал по макушке, - сказал себе Пиппин, -
Интересно, как там с головой у Мерри? И что сталось с Боромиром? Почему орки
нас до сих пор не прикончили? А ещё любопытно бы узнать, где мы оказались, и
куда нас тащат?» Ответов не было. Он замерз и устал.
«Пожалуй, не стоило Гэндальфу так усердно уговаривать
Элронда отпустить нас, - пришла следующая мысль. - Проку от меня - как от мешка
с костями. Теперь мешок украли и тащат орки. Одна надежда: придёт Колоброд и
спасёт нас. Как же всё-таки выпутаться?»
Он немного повозился, - путы держали крепко. Орк, сидевший
поблизости, ткнул в его сторону пальцем и с хохотом объяснил что-то приятелю на
орочьем наречии.
– Отдыхай, пока можешь, ты, дурачок! - бросил он Пиппину на
Всеобщем языке, звучавшем у него не лучше орочьего. - Отлеживайся! Уж мы найдем
дело для твоих лап. Еще пожалеешь, что они у тебя есть, пока доберемся домой!
– Жаль, не вышло по-моему, - вставил другой. Ты бы попищал у
меня, крысеныш! - Он наклонился над хоббитом, приблизим желтые клыки к самому
его лицу. - В руке тускло блеснул длинный зазубренный черный нож. - Лежи тихо,
а то я пощекочу тебя вот этим! - прошипел он. - Проклятые Сарумановы
прихвостни! Углук а багрон ша пушдаг Саруман-глоб бабхош скэй… - Ругань гоблина
сменилась бессильным ворчанием. Пиппин, испуганный, ненадолго затих. Запястья и
лодыжки болели все сильнее, а острые камни врезались в спину. Постаравшись
забыть про них, он стал прислушиваться, пытаясь понять, что происходит.
В стае явно назревала ссора. Голоса звучали все злее. Пиппин
с удивлением обнаружил, что орки перешли на Всеобщий язык. Видимо, здесь
собрались разные племена, которые с трудом понимали наречие соседа. Орки
ссорились, решая, что делать с пленниками.
– Не убивать же их в такой спешке, - говорил один. - Ни
развлечься тебе, ни побаловаться.
– Чего тянуть-то? - отвечал другой. - Прикончим их поскорее,
прямо тут, и все дела.
– Приказ, - донёсся третий голос, низкий и рокочущий. - У
меня приказ. Убивать всех, КРОМЕ полуросликов, они должны быть доставлены
ЖИВЫМИ, чем быстрее, тем лучше.
– Ещё чего, - заговорили несколько голосов разом, - почему
живыми? Они там сами, что ли, решили развлечься?
– Нет! Я слышал, у одного из них что-то есть, какая-то
эльфийская штучка, для Войны. Их всех будут допрашивать.
– Немного же ты знаешь! Может, обыщем их? Нам эта штучка
тоже сгодится.
– Интересная мысль, - тихо и зловеще сказал новый голос, - я
доложу о ней. НЕ обыскивать и НЕ грабить. Мне было так приказано.
