Проснулся он как от толчка. Вокруг было совсем темно. Сэм
вскочил, чувствуя себя отдохнувшим и голодным, и понял, что проспал весь день,
а сейчас уже наступила ночь. Фродо еще спал, а Горлума нигде не было видно. Сэм
горестно ахнул, но тут же сообразил, что раз они живы, значит, ничего страшного
не произошло.
– Где же этот… несчастный? - спросил он сам у себя.
– Рядышшком! - прошипел голос сверху, и на фоне сумеречного
неба Сэм увидел уродливую голову с оттопыренными ушами.
– Эй, ты куда? - встревожился Сэм. Все его страхи разом
вернулись.
– Смеагорл голоден, - был ответ, - скоро вернется.
– А ну, вернись сейчас же! - Но Горлум уже исчез.
Проснулся Фродо. Он сел, протирая глаза и сонно оглядываясь.
– Который час, Сэм?
– Не знаю. Солнце уже зашло, а Горлум удрал. Сказал, что
проголодался.
– Вернется, никуда не денется. Клятва удержит его, он не
захочет расставаться с Сокровищем.
Фродо легко, даже легкомысленно отнесся к тому, что они
столько часов проспали рядом с Горлумом - с очень голодным Горлумом.
– Да перестань ты казниться, - сказал он Сэму. - Устал, вот
и заснул, оно и к лучшему, зато отдохнули. Путь нам предстоит нелегкий. Впереди
самое трудное.
– Да я больше насчет еды, - признался Сэм. - Когда мы еще
кончим с нашим делом! А потом как? Мы ведь волочим ноги только благодаря лепешкам,
но они в сумках-то не растут. Хватит их, я думаю, недели на три, а потом туго
придется. Может, нам нужно быть поэкономнее?
– Сэм, милый мой! - проникновенно начал Фродо. - Драгоценный
мой хоббит, лучший мой друг! Не стоит ломать голову над тем, что будет дальше.
Самое большее, на что мы можем надеяться, - это сделать свое дело. Никто тебе
не скажет, что будет потом. Когда Единственное упадёт в огонь, что станет с
нами? Мы ведь будем совсем рядом. Думаю, еда нам тогда не понадобится. Нам бы
только суметь дотащить себя до Огненной Горы. Но я даже не знаю, дойдём ли мы.
Ородруин далеко, а силы мои на исходе.
Сэм хотел сказать что-то, но только порывисто схватил Фродо
за руку и склонил голову. Фродо почувствовал на руке горячую слезу. Впрочем,
Сэм тут же выпрямился, отвернувшись, и пробормотал:
– Ну где носит этого проклятого лиходейщика!
Горлум появился через несколько минут. Лицо и руки у него
были в грязи, он что-то жевал, поминутно облизываясь. Друзья даже не решились
спрашивать, чем ему удалось разжиться. Горлум шумно напился из ручья, смыл с
себя грязь и только потом подошел к ним.
– Сславные хоббиты! - довольно прошипел он. - Так хорошо
спали! Верят они Смеагорлу теперь? Вот и хорошо.
Всю следующую ночь они шли по ущелью, склоны которого
становились всё ниже, а под ногами всё чаще вместо твёрдого камня попадалась
мягкая земля. Небо, укрытое облаками, начало светлеть, обещая утро, когда ручей
разлился, начал петлять в торфяниках, между поросшими мхом невысокими берегами,
потом с плеском перелился через последний каменистый порожек в бочажок с бурой
водой - и пропал. Высохшие камыши странно шелестели в неподвижном воздухе.
Вокруг, насколько хватало глаз, раскинулись темные бездонные
провалы, заполненные угольно-черной водой. Над болотами висели клочья серого, с
неприятным запахом тумана. Временами в тишине что-то громко булькало, и запах
усиливался. У южного края равнины черным рифом над морем тумана вздымались
стены Мордора.
Теперь путники полностью зависели от своего проводника. Без
него они не смогли бы сделать в этих гиблых топях ни шагу.
Хоббиты не знали, а в тусклом свете и предположить не могли,
что находятся у самого северного края болот, протянувшихся далеко на юг. Знай
они местность, можно было бы попробовать обогнуть болота с севера, по
каменистой пустыне Дагорлад. Впрочем, особой надежды на этом пути не было. Даже
эльфийские плащи не укрыли бы их на голых равнинах от орков и прочих вражьих
воинств, марширующих по дорогам.
– Мы что же, так и пойдем прямо через болото, Смеагорл? -
спросил Фродо.
– Через болото, через болото, - бормотал Горлум. - Может,
хоббиты хотят поскорее увидеться с Ним? Тогда вон там, - он махнул рукой на
северо-восток, - есть хорошие твердые дороги. Они ведут прямо к Нему. На
дорогах много Его слуг, они помогут, отведут прямо к Нему. Там Он и поймал
Смеагорла. - Горлум содрогнулся. - С тех пор Смеагорл осторожный. Он знает
другие пути, не такие хорошие и твердые, но подальше от Него. Это пути через
болота, да! Над ними такие сславные, такие густые туманы! Надо идти осторожно,
тогда мы уйдем далеко и будем идти еще долго-долго, пока Он не схватит вас…
Рассвело, но в таком густом тумане Горлум мог идти и при
свете. Очень скоро хоббитам стало казаться, что они навсегда затерялись в
мглистом липком безмолвии. Не было уже ни холмов позади, ни гор впереди, только
болота. Фродо, похоже, уставал сильнее всех. Как ни медленно они шли, он
отставал все чаще.
Вблизи болота оказались бесконечным лабиринтом лужиц, топей,
извилистых ручейков. Даже Горлум с трудом находил здесь дорогу. Его огромная
голова на длинной шее поворачивалась, вытягивалась, принюхивалась, бормотала
что-то себе под нос. Иногда Горлум поднимал руку, и хоббиты останавливались, а
он, согнувшись, пробирался вперёд, трогал почву или слушал что-то, опустившись
к самой воде. Настроение у путников упало. Холод, пронизывающая сырость,
зеленая пузырящаяся поверхность мутной воды с редкими купами гниющих камышей
навевали уныние.
Когда к середине дня туман чуть поднялся и стало
проглядывать солнце, Горлум решительно остановился. Все трое притаились, как
кролики, у края сухих бурых зарослей осоки. Тишину нарушал только чуть слышный
заунывный посвист ветра в сухих стеблях.
– Даже птиц нету, - взгрустнул Сэм.
– Нету, - с готовностью подтвердил Горлум. - Сславные птицы!
- Он плотоядно облизнулся. - Змеи есть, черви, гады всякие, много, а птиц нету,
- добавил он с сожалением.
Сэма передернуло, но он промолчал.
На третий день идти стало еще труднее. Теперь они часто
останавливались, поджидая Горлума, который то и дело уходил вперёд, иногда
надолго. Они были в самом сердце Гиблых Болот. В плотном тумане сумерки
наступили рано.
Горлум тщательно выбирал, куда поставить ногу, и Сэм с Фродо
старались ступать за ним след в след. Бочажки слились в широкие озёра без
берегов. Твёрдой земли оставалось всё меньше, ноги то и дело уходили в липкую
грязь. О расплате за малейшую неосторожность хоббиты старались не думать.
