Полночь миновала. Ущелье окутала тьма, воздух потяжелел. Все
замерло, предчувствуя грозу. Ослепительно белая вспышка молнии выхватила
кипящее между стеною и валом пространство. Черные тени - иные кряжистые и
приземистые, иные высокие, в остроконечных шлемах, с черными щитами - вливались
сквозь проем и, как прибой, разбивались о скалы. С первым раскатом грома хлынул
ливень. Орки пошли на приступ. Хельмова Падь ответила молчанием… Казалось,
безмолвная ярость самих скал и стен остановила нападающих. Все чаще сверкали
молнии. Словно очнувшись, орки и дунгарские дикари кинулись к воротам, потрясая
копьями и выпустив тучу стрел. На каждом щите, на каждом шлеме нападавших
виднелась призрачная длань Изенгарда.
Сверху их встретили камнями и стрелами. Раз за разом орда
отступала и вновь бросалась на приступ, каждый раз взбираясь все выше. Они
достигли Ворот, и теперь дюжины две дикарей, прикрывшись щитами, пытались
наскоро сделанным тараном разбить их.
Арагорн и Йомер заметили опасность одновременно. С десяток
воинов ринулись вместе с ними вдоль стены, вверх, во внешнюю галерею, вниз, по
внутренним переходам и через боковую дверцу - к Воротам. Стремительный натиск
увенчался успехом. Андрил взлетал и падал, сияя полосой белого пламени.
Радостным кличем отозвались со стены и из башни:
– Хей! Сломанный Меч снова в бою!
Дикари пытались обороняться, но вскоре были сметены и
отброшены. Орки бежали, беспорядочно отстреливаясь.
Арагорн и Йомер помедлили около ворот. Гром рокотал в
отдалении. Зарницы сверкали на юге, над хребтами Белых Гор. Резкие порывы
северного ветра разметали пелену туч, в разрывах проглядывали звёзды; ниже по
ущелью, над холмами, желтоватым пятном плыла луна.
– Чуть не опоздали, - заметил Арагорн, озабоченно осматривая
поврежденные Ворота. Мощные петли и железные засовы были покорёжены или
сорваны, деревянные накладки - разбиты.
– Пора уходить, - напомнил ему Йомер. - Взгляни! - показал
он в сторону подвесного моста. По ту сторону горного потока орки и дикари
готовились к новому штурму.
– Идём! - крикнул Йомер. - Надо завалить ворота!
На мостовую с глухим стуком посыпались стрелы. Они повернули
обратно, и в этот миг с десяток орков, затаившихся среди трупов, навалились на
Йомера. Но тут из темноты с жутким воплем «Барук Казад! Казад аи-мену!» налетел
Гимли. Свистнул топор, и сразу два орка рухнули обезглавленными. Остальные
бежали. Йомер, пошатываясь, поднялся на ноги.
Боковую дверь в воротах удалось закрыть, сами ворота
подпёрли балками и завалили камнями. Воспользовавшись передышкой, Йомер учтиво
обратился к гному:
– Я ваш должник, Гимли, сын Глоина! Недаром говорят:
нежданный гость - нечаянная радость. Я и не знал, что вы решили не оставлять
нас в одиночестве.
– Встряхнуться захотелось, - улыбнулся Гимли. - Дикари
оказались для меня великоваты, и я праздно любовался вашими играми с мечами.
Рад был услужить - мой топор с самой Мори не пробовал ничего, кроме дерева.
– Два! - вернувшись на стену и обтирая лезвие топора,
объявил Гимли Леголасу.
– Только-то? - отозвался эльф. - У меня не меньше десяти.
Жаль, стрел маловато.
Грозовые тучи быстро уходили, заходящая луна светила в
полную силу. Вот только надежды Всадникам её свет не прибавил. Казалось, орда
множилась на глазах. Скоро она снова бросилась на Ворота. У стен Хельма, словно
штормовое море, ярились Сарумановы полчища. Канаты с крючьями летели на стену,
защитники едва успевали перерубать их. Сотни приставных лестниц тянулись вверх,
орки висели на них, как обезьяны в южных джунглях. Подобно гальке, остающейся
на берегу после шторма, громоздились у стены убитые и покалеченные, жуткий
курган все рос, а враги все прибывали.
Трижды поднимали в бой усталых воинов Йомер и Арагорн;
трижды сиял Андрил, трижды отчаянным натиском удавалось отбросить врагов от
стен.
Новую опасность первым заметил Гимли. Десятка два орков
вплавь по реке подобрались к стене, нашли какую-то щель и теперь намеревались
двинуться в глубь ущелья. От пронзительного вопля «Казад!» вздрогнули скалы.
Гимли скатился со стены в самую гущу врагов.
– Ой-ей, - вопил он, - ой-ей, Леголас! Одному тут не
управиться, иди, поделюсь!
Старый Гамлинг с отрядом поспешил на помощь.
– Двадцать один! - крикнул ему Гимли, орудуя топором, как
сноровистый дровосек. - Я опередил-таки этого эльфа!
– Прервись ненадолго, мастер гном, - попросил старый воин. -
Никто лучше тебя не умеет обращаться с камнем. Помоги нам заделать проем.
Они завалили щель камнями, оставив лишь узкий проход для
воды. Река, взбухшая после дождя, с клокотанием протискивалась сквозь него и
разливалась у обеих стен.
– Наверху-то посуше будет. Пойдём, Гамлинг, посмотрим, как
без нас на стене управляются.
– Двадцать один! - доложил Гимли.
– Неплохо, - отозвался эльф. - У меня две дюжины. Пришлось
поработать кинжалом.
Арагорн устало опирался на меч. Слева доносились лязг и
грохот - очередной штурм набирал силу. Крепость Хорне казалась островком в
бушующем море. Ворота были разбиты, но завал из камней и брёвен не одолел ещё
ни один враг.
Звёзды едва начали бледнеть, луна неторопливо продвигалась
по предначертанному пути к горизонту.
– Эта ночь длинна, как год, - сказал он. - Когда же рассвет?
– Скоро, - отозвался Гамлинг. - Да чем он поможет?
– День всегда приносит людям надежду, - сказал Арагорн.
– Приносил, - поправил Гамлинг. - Вот только эти Сарумановы
твари - не то люди, не то гоблины - тьфу! - не боятся солнца. А уж про дикарей
с холмов и говорить нечего. Слышите, как кричат?
– Как птицы или звери, сказал Йомер.
– Они кричат по-дунгарски, - поправил Гамлинг. -
Давным-давно на этом языке говорили и в западных долинах Рохана. Кое-что я могу
разобрать. Требуют короля, жаждут смерти белоголовых воров с Севера. Нас, стало
быть. Полтыщи лет прошло, а они всё не могут забыть, как Йорл стал союзником
Гондора и получил в дар эти земли. Саруман только подлил масла в огонь древней
вражды, а народ этот свиреп и неукротим. Им все равно: рассвет или сумерки -
они будут стоять насмерть.
– И всё-таки я верю в день, - Арагорн оставался спокойным. -
Говорят, Хорне никогда не уступал силе, если его защищали люди?
– Так поют менестрели, - криво улыбнулся Йомер.
