Войско было готово к походу. У ворот собралось более тысячи
воинов, их копья напоминали густой молодой лес. Они радостными возгласами
приветствовали Теодена. Двое воинов подвели королю его коня, Белогривого, и
Теоден вскочил в седло. Арагорн и Леголас были уже верхом, но Гимли стоял и
нерешительности и хмурился, когда к нему подошел Йомер с конем в поводу.
– Приветствую Гимли, сына Глоина! - сказал он. - Я еще не
научился сладким речам, как обещал, но больше не буду отзываться плохо о
Волшебнице из Золотого Леса. Не отложить ли нам нашу ссору?
– Я на время позабуду о ней, сын Йомунда, - согласился гном,
- но, если вы увидите прекрасную Галадриэль собственными глазами, вам придется
признать ее прекраснейшей в мире, или нашей дружбе конец.
– Согласен, - рассмеялся Йомер. - А до тех пор - простите
меня и, в знак примирения, не откажитесь ехать со мною.
– Буду рад, - отвечал Гимли, - но с условием, что рядом
поедет мой друг, Леголас.
– Леголас слева, Арагорн справа, тогда никто не устоит перед
нами!
– А где же Сполох? - полюбопытствовал Гэндальф.
– Вон, серая тень за рекой, показали ему. - Никого к себе не
подпустил, умчался.
Гэндальф свистом позвал коня. Сполох издали ответил ему,
примчался и положил голову на плечо.
– Дар, похоже, уже вручен, - засмеялся Теоден. - Слушайте,
люди и кони! - его зычный голос легко покрыл шум строящегося войска. - Гэндальф
Серый, наш мудрейший советник, странник, которому всегда рады в наших палатах,
будет и останется князем и военачальником Йорлингов, пока наш народ живёт на
земле. В дар от нас он получает Сполоха.
– Благодарю тебя, король Теоден, - маг, сбросив серый плащ и
шляпу, вскочил в седло. Ни шлема, ни кольчуги на нем не было; седые кудри и
белая одежда ослепительно сверкали на солнце.
– Белый Всадник! - промолвил Арагорн, и все подхватили его
слова.
Запели боевые трубы, кони встрепенулись, копья ударили о
щиты. Король поднял руку, и всадники вихрем сорвались с места.
А от дверей непривычно тихого, обезлюдевшего дворца долго
смотрела им вслед прекрасная Йовин.
Глава 7
Хельмова Падь
Солнце начало клониться к закату, когда войска покинули
Эдорас и, щурясь от мягкого золотого света, спешным маршем двинулись вдоль
отрогов Белых Гор. Зелёные всхолмья перемежались долинами, почти по каждой
бежал ручей или речушка. Далеко впереди, справа, медленно росли хребты Мглистых
Гор. Там, у Бродов, Всадники из последних сил сдерживали орды Сарумана. Боязнь
опоздать придавала сил. От Эдораса до Изена больше сорока лиг. Уже к ночи
двадцать из них остались позади. Только тогда, после пяти часов скачки,
остановились на ночлег, выставив вокруг стоянки кольцо дозоров и разослав
разведчиков. Ночь прошла спокойно. На рассвете запели горны, и меньше чем через
час войска снова двинулись в путь.
Утро выдалось ясным, но вслед за солнцем с востока начала
подниматься какая-то темная завеса. Воздух был неподвижный и душный, как перед
грозой. А с северо-запада, от подножий Мглистых Гор, из долины Изена, медленно
расползалась черная мгла.
Гэндальф приблизился к Леголасу, ехавшему рядом с Йомером.
– Нет глаз зорче, чем у эльфов, - сказал он. - Они за целую
лигу отличают воробья от зяблика. А ну-ка, скажи, что происходит под
Изенгардом?
– Далековато, - прищурился эльф, прикрывая глаза от солнца
изящной рукой. - Там - тьма, а по берегу реки движутся какие-то смутные тени… Я
не понимаю, что это… Не облако и не туман. Словно сумрак выполз из дремучей
чащи и потёк с холмов вниз, к реке…
– А позади идет гроза из Мордора, - мрачно закончил
Гэндальф. - Черна будет эта ночь.
К вечеру тяжесть в воздухе увеличилась. В сером клубящемся
мареве солнце казалось кровавым. Всадники повернули к северу, огибая последний
из отрогов Белых Гор, и блестящие наконечники копий вспыхнули пламенем в
закатном свете. Наперерез им черной точкой в быстро темнеющей степи мчался
всадник. Теоден дал знак остановиться. Наконец изможденный воин в измятом
шлеме, с изрубленным щитом подскакал к голове колонны, спешился, с трудом
перевел дух и заговорил:
– Йомер с вами? Вы все-таки пришли, но пришли поздно. После
гибели Теодреда нас оттеснили за Изен. Многие не смогли переправиться. А ночью
нас атаковали снова. Саруман вооружил и бросил против нас диких дунгарских
пастухов и, должно быть, всех своих орков. Они просто смели наш оборонительный
вал. Эркенбранд из Вестфолда отступает к Хельмовой Пади, и с ним все, кто
остался в живых. Надеяться больше не на что. Где Йомер? Пусть скорее
возвращается в Эдорас, надо опередить Сарумановых псов…
Теоден, молча слушавший за спинами рослых Всадников,
выступил вперед.
– Я веду последнюю дружину Йорлингов, веду сражаться, -
сказал он просто. - Возвращаться незачем.
Вестник, смущенный и одновременно обрадованный, преклонил
колено.
– Веди нас, повелитель! - вскричал он, вскинув свой
зазубренный меч. - И прости меня, я думал…
– Ты думал, что я остался во дворце, согбенный, как старое
дерево под тяжестью снега, - молвил Теоден. - Так оно и было, когда вы уходили
на битву. Но ветер с запада отряхнул мои ветви, - он обернулся к своим воинам.
- Дайте ему свежего коня, и пусть он ведет нас на помощь Эркенбранду!
Гэндальф тем временем, чуть отъехав вперед, напряженно
всматривался вдаль и, видимо, высмотрел-таки что-то, невидимое для других.
– Веди воинов к Хельмовой Пади, Теоден, - повернулся он к
королю. - Не мешкай на равнине. Я вынужден покинуть тебя. До встречи у Ворот
Хельма!
Он шепнул что-то коню, тот рванулся вперед и исчез - как
стрела, как погасший закатный отблеск, как порыв ветра в поле, как мелькнувшая
тень…
– Как это понимать? - ни к кому особо не обращаясь, проговорил
воин из королевской свиты.
– Гэндальфу Серому надо спешить, - назидательно произнёс
Хама. - Он приходит и уходит нежданным, когда сочтёт нужным.
– Червослов назвал бы это по-другому, - заметил кто-то.
– Верно, согласился Хама. - А я предпочту подождать, когда
Гэндальф вернётся.
