1) Как бы мы ни представляли себе человека исключенным от
влияний внешнего мира, мы никогда не получим понятия о свободе в пространстве.
Всякое действие человека неизбежно обусловлено и тем, что окружает его, самым
телом человека. Я поднимаю руку и опускаю ее. Действие мое кажется мне
свободным; но, спрашивая себя: мог ли я по всем направлениям поднять руку, — я
вижу, что я поднял руку по тому направлению, по которому для этого действия
было менее препятствий, находящихся как в телах, меня окружающих, так и в
устройстве моего тела. Если из всех возможных направлений я выбрал одно, то я выбрал
его потому, что по этому направлению было меньше препятствий. Для того чтобы
действие мое было свободным, необходимо, чтобы оно не встречало себе никаких
препятствий. Для того чтобы представить себе человека свободным, мы должны
представить его себе вне пространства, что очевидно невозможно.
2) Как бы мы ни приближали время суждения ко времени
поступка, мы никогда не получим понятия свободы во времени. Ибо если я
рассматриваю поступок, совершенный секунду тому назад, я все-таки должен
признать несвободу поступка, так как поступок закован тем моментом времени, в
котором он совершен. Могу ли я поднять руку? Я поднимаю ее; но спрашиваю себя:
мог ли я не поднять руки в тот прошедший уже момент времени? Чтобы убедиться в
этом, я в следующий момент не поднимаю руки. Но я не поднял руки не в тот
первый момент, когда я спросил себя о свободе. Прошло время, удержать которое
было не в моей власти, и та рука, которую я тогда поднял, и тот воздух, в
котором я тогда сделал то движение, уже не тот воздух, который теперь окружает
меня, и не та рука, которой я теперь не делаю движения. Тот момент, в который
совершилось первое движение, невозвратим, и в тот момент я мог сделать только
одно движение, и какое бы я ни сделал движение, движение это могло быть только
одно. То, что я в следующую минуту не поднял руки, не доказало того, что я мог
не поднять ее. И так как движение мое могло быть только одно, в один момент
времени, то оно и не могло быть другое. Для того чтобы представить его себе
свободным, надо представить его себе в настоящем, в грани прошедшего и
будущего, то есть вне времени, что невозможно, и
3) Как бы ни увеличивалась трудность постижения причины, мы
никогда не придем к представлению полной свободы, то есть к отсутствию причины.
Как бы ни была непостижима для нас причина выражения воли в каком бы то ни было
своем или чужом поступке, первое требование ума есть предположение и отыскание
причины, без которой немыслимо никакое явление. Я поднимаю руку с тем, чтобы
совершить поступок, независимый от всякой причины, но то, что я хочу совершить
поступок, не имеющий причины, есть причина моего поступка.
Но даже если бы, представив себе человека, совершенно
исключенного от всех влияний, рассматривая только его мгновенный поступок
настоящего и не вызванный никакой причиной, мы бы допустили бесконечно малый
остаток необходимости равным нулю, мы бы и тогда не пришли к понятию о полной
свободе человека; ибо существо, не принимающее на себя влияний внешнего мира,
находящееся вне времени и не зависящее от причин, уже не есть человек.
Точно так же мы никогда не можем представить себе действия
человека без участия свободы и подлежащего только закону необходимости.
1) Как бы ни увеличивалось наше знание тех пространственных
условий, в которых находится человек, знание это никогда не может быть полное,
так как число этих условий бесконечно велико так же, как бесконечно
пространство. И потому как скоро определены не все условия влияний на человека,
то и нет полной необходимости, а есть известная доля свободы.
2) Как бы мы ни удлиняли период времени от того явления,
которое мы рассматриваем, до времени суждения, период этот будет конечен, а
время бесконечно, а потому и в этом отношении никогда не может быть полной
необходимости.
3) Как бы нн была доступна цепь причин какого бы то ни было
поступка, мы никогда не будем знать всей цепи, так как она бесконечна, и опять
никогда не получим полной необходимости.
Но, кроме того, если бы даже, допустив остаток наименьшей
свободы равным нулю, мы бы признали в каком-нибудь случае, как, например, в
умирающем человеке, в зародыше, в идиоте, полное отсутствие свободы, мы бы тем
самым уничтожили самое понятие о человеке, которое мы рассматриваем; ибо как
только нет свободы, нет и человека. И потому представление о действии человека,
подлежащем одному закону необходимости, без малейшего остатка свободы, так же
невозможно, как и представление о вполне свободном действии человека.
Итак, для того чтобы представить себе действие человека,
подлежащее одному закону необходимости, без свободы, мы должны допустить знание
бесконечного количества пространственных условий, бесконечного великого периода
времени и бесконечного ряда причин.
Для того чтобы представить себе человека совершенно
свободного, не подлежащего закону необходимости, мы должны представить его себе
одного вне пространства, вне времени и вне зависимости от причин.
В первом случае, если бы возможна была необходимость без
свободы, мы бы пришли к определению закона необходимости тою же необходимостью,
то есть к одной форме без содержания.
Во втором случае, если бы возможна была свобода без
необходимости, мы бы пришли к безусловной свободе вне пространства, времени в
причин, которая по тому самому, что была бы безусловна и ничем не
ограничивалась, была бы ничто или одно содержание без формы.
Мы бы пришли вообще к тем двум основаниям, из которых
складывается все миросозерцание человека, — к непостижимой сущности жизни и к
законам, определяющим эту сущность.
Разум говорит: 1) Пространство со всеми формами, которые
дает ему видимость его — материя, — бесконечно и не может быть мыслимо иначе.
2) Время есть бесконечное движение без одного момента покоя, и оно не может
быть мыслимо иначе. 3) Связь причин и последствии не имеет начала и не может
иметь конца.
Сознание говорит: 1) Я один, и все, что существует, есть
только я; следовательно, я включаю пространство; 2) я меряю бегущее время
неподвижным моментом настоящего, в котором одном я сознаю себя живущим;
следовательно, я вне времени, и 3) я вне причины, ибо я чувствую себя причиной
всякого проявления своей жизни.
Разум выражает законы необходимости. Сознание выражает
сущность свободы.
Свобода, ничем не ограниченная, есть сущность жизни в
сознании человека. Необходимость без содержания есть разум человека с его тремя
формами.
Свобода есть то, что рассматривается. Необходимость есть то,
что рассматривает. Свобода есть содержание. Необходимость есть форма.
